– Кредитками я решила не пользоваться. Лучше наличными заплачу.

– Мэм, это больше тысячи долларов!

– Надо же, как дешево! Насколько больше тысячи долларов?

Администратор нажал несколько клавиш на компьютере.

– Одна тысяча пятнадцать долларов, мэм.

Милли выложила на стойку десять банкнот по сто долларов и одну двадцатку.

– Вот, пожалуйста.

– Спасибо, мэм! Пожалуйста, заполните регистрационную карту!

Милли зарегистрировалась как Миллисент Джонс и указала адрес в Уолтеме, штат Массачусетс. По этому адресу и вправду имелся дом, но сейчас он пустовал, потому что продавался. Милли видела его на сайте риелтора. Телефон она написала действительный, тоже риелторский.

Адрес и телефон Милли старательно выучила, чтобы карточку заполнять как можно естественнее. Оплата наличными – неожиданность сама по себе, поэтому не следовало привлекать еще больше внимания, запинаясь на собственных адресе и номере телефона.

– Очень хорошо, мисс Джонс.

Носильщик привел Милли к люксу на третьем этаже с патио, выходящим на дюны и на океан. В большой комнате Милли аккуратно распаковала одежду, не оставив необычных этикеток и бирок из прачечной. В маленькую комнату она принесла три книги в бумажной обложке, в ванную – туалетные принадлежности, смяла белье на двуспальной кровати, откинула одеяло на одну сторону, прилегла на минутку, чтобы на подушке осталась вмятина, потом небрежно расправила одеяло.

Ну вот, в этом номере как бы живут.

Милли собрала на пляже пару гребешков, несколько мидий и две ракушки рогатый тюрбан, когда к ней подошел охранник. По ее подсчетам, до домов в конце Грейт-Понд-лейн оставалось еще полмили.

– Мэм, вы остановились в местном отеле?

Милли вскинула голову, словно ее застигли врасплох. Вообще-то охранника она заметила некоторое время назад, но глаз не поднимала, якобы не отвлекаясь от песка и ракушек.

Отступив на шаг, она прижала руки к груди:

– Господи, откуда вы взялись?! Что вы сказали?

В коричневой форме охранник напоминал полицейского и на ремне носил стандартный полицейский набор – девятимиллиметровый пистолет, дубинку, рацию.

– Вы остановились в местном отеле? Это частный пляж, и если вы здесь не живете и не приехали в гости… – Охранник фразу не закончил.

– Я из «Виннету».

– Могу я увидеть ваше удостоверение личности?

Милли развела руками. Она надела слитный купальник, брюки-капри, вокруг талии повязала толстовку. По пляжу она гуляла босой, а в руках держала пакет с ракушками.

– Нет, не могу. Сумочка в номере: на прогулку по пляжу я ее не беру. – Милли порылась во внутреннем кармане брюк. – Вот ключ от номера! – Она продемонстрировала брелок «Виннету», а ключ с тиснением номера не показала. – Свое имя я вам назову – Миллисент Р. Джонс. «Р» означает «Реджина». – Милли посмотрела на форменную рубашку охранника: на отвороте одного кармана стояло «Айленд секьюрити», название его фирмы. – Как сотрудник охранного предприятия вы не имели права просить меня предъявить удостоверение личности. – Милли кивнула на имя, нанесенное на отворот другого кармана. – Верно, Боб?

– Попросить-то можно. Вы прошли указатель частного пляжа, мэм. – Боб протянул руку, мол, вон он.

Милли сделала вид, что смотрит, хотя указатель уже видела. Она снова повернулась к охраннику и показала ракушки:

– Извините, я на песок смотрела и пропустила его.

– Да, мэм. Вам нужно вернуться.

– Ясно. Ракушки, найденные за указателем, тоже оставить? Один рогатый тюрбан я нашла на последнем участке.

– В этом нет необходимости, – покачал головой Боб.

– Если честно, я удивлена, что пляж стерегут специально нанятые люди.

– Нет, мэм, я просто делал обход. – Боб скупо улыбнулся. – Мы присматриваем за районом. – Он махнул рукой туда, куда шла Милли. – Некоторые дома зимой пустуют, и мы за ними присматриваем.

А некоторые, выходит, не пустуют?

– Наверное, зимой здесь очень холодно? Я вот точно не захотела бы здесь зимовать.

– Холодно и ветрено.

– Много людей у вас тут живет зимой?

Боб вопрос проигнорировал:

– Идите обратно по своим следам, мэм. Отель вы не пропустите.

Милли прищурилась. «Что, на место меня поставил?»

– Хорошо.

Вежливо, но холодно улыбнувшись, Милли пошла обратно по своим следам у самой воды. На границе частного пляжа и общественного она обернулась.

Охранник наблюдал за ней с того же места. Когда Милли помахала ему, он в ответ поднял руку и зашагал через дюны. Милли вернулась в отель, прополоскала ракушки в раковине на маленькой кухне номера, потом разложила на журнальном столике в большой комнате.

К завтраку Дэви спустился неохотно и нерешительно. Из Нигерии они вернулись в три часа утра по восточному стандартному времени, а после ухода Гиацинты он был в полном изнеможении. По причине, которую сам предвидеть не мог.

Когда он наконец заснул, приснился кошмар с крушением маленького самолета, горящими деревнями и факелами попутного газа, поджигающими дом за домом. В жутком калейдоскопе мелькнул преподобный Илори: его часовня пылала, а он, склонившись над пламенем, жарил на шампуре огромную ящерицу. Вот он обернулся и сказал: «Вкуснятина».

Заглянув в столовую, Гиацинту Дэви не увидел. Впрочем, комната не пустовала. За столом, в полном одиночестве, сидел Конли.

– Цифры престранные, моим данным никто не верит, а обстоятельства я сообщить не могу.

Дэви заморгал от облегчения.

«Сначала я освободил монстра, – подумал он, вспоминая Руля. – А теперь радуюсь, что не должен завтракать с монстром». В освободительной операции Дэви согласился участвовать, потому что похитители Руля были бандитами. Дэви читал в газетах об этом похищении – при атаке погибли семеро охранников и секретарь, поэтому решил, что сделает доброе дело.

Дэви с подозрением глянул на Конли. Недавняя стычка с Гиацинтой заставила переосмыслить слова доктора.

– В каком смысле «не могу сообщить обстоятельства»?

Конли рассеянно посмотрел на него, явно погруженный в свои физические головоломки.

– Мне не позволено.

Дэви прыгнул к другому концу стола, Конли за спину. Правой рукой он схватил доктора за шиворот и толкнул вниз, когда тот попробовал подняться. Левой рукой Дэви разорвал ему рубашку, оголив левое плечо, ключицу, верх груди.

Рубцы у них не отличались. Дэви ткнул пальцем и почувствовал под кожей что-то жесткое.