ее конец, тоже с помощью замка, был прикреплен к бетонному блоку, которыми укрепляют временные дорожные знаки. Сидя на цепи, она могла более или менее свободно перемещаться по комнате. (Может быть, ей даже удалось бы перетащить за собой блок и выйти отсюда, но со сцепленными за спиной руками и грузом на спине взобраться вверх по лестнице было немыслимо.)

От отчаяния ее глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, Юлиус, я…

— Не бойся. У меня есть парочка дел, я буду занят до позднего вечера. Но потом я вернусь к тебе и останусь здесь, пока все не уляжется.

Он взял с полки большую бутылку воды и упаковку шоколадных кексов, открыл бутылку и засунул в нее длинную пластмассовую трубку, чтобы Мина могла через нее пить. Упаковку с кексами он тоже открыл.

— Смотри, не переверни бутылку. Этого должно хватить, чтобы ты тут не умерла с голоду до моего возвращения, — сказал он и состроил гримасу. — Если они меня не поймают. Тогда я задержусь немного дольше. Поэтому пожелай мне удачи!

Он вышел, не дожидаясь ответа.

Глава 51

Старый склад светился яркими огнями лазерных проекторов, которые отбрасывали на стены анимированные изображения фантазийных существ. Столы длинными рядами стояли на голом бетонном полу. Сотни ноутбуков отбрасывали тусклый свет на лица сидевших перед ними людей, внимание которых было приковано скорее к мониторам, чем к большой сцене в передней части огромного зала. Там рабочие заканчивали последние приготовления перед началом шоу. Стражники в кольчугах и шлемах из жести стояли по сторонам от входов и мрачным взором осматривали помещение, держась за свои в человеческий рост алебарды, которые, в случае чего, им скорее помешали бы.

Айзенберг сидел с Варнхольтом и Морани за столиком в центре зала. Несмотря на то что он поставил перед собой ноутбук, было заметно, что он не вписывается в эту массовку — словно он в костюме орка заявился на венский оперный бал. Клаузен и двое спецназовцев накинули на себя костюмы стражников и заняли позиции у входов и запасных выходов. Двое других оперативников ждали снаружи.

— Вам никто не кажется подозрительным? — спросил Айзенберг.

Морани помотала головой.

Она внимательно изучала новых гостей, которые один за другим появлялись из дверей, озирались вокруг и устремлялись к одному из столиков. Некоторые позаботились о костюме, однако большинство было одето в джинсы или штаны цвета хаки и толстовки. Почти у всех были рюкзаки или сумки с ноутбуками. Никому нельзя было дать больше тридцати. Мужчин было значительно больше. Никто не изъявлял желания подсаживаться за столик к Айзенбергу.

Если преступник был в этом помещении, то заметить его было невозможно. Была надежда, что тот выдаст себя странным поведением, заметив Айзенберга. Однако пока что ничего странного главный комиссар не увидел. В мерцающем свете экранов и проекторов рассмотреть лица входивших не получалось.

Возможно, их затея обернется полным провалом. Насколько логичной вначале ему показалась мысль Варнхольта, настолько ничтожным представлялся сейчас шанс, что преступник появится здесь. Он наверняка понимал, что полиция предугадает его приход сюда. Кроме этого, зрелищных мероприятий хватало и без того. На следующей неделе должна была состояться конференция министров иностранных дел стран — членов ЕС, которую, однако, так оберегали, что террористу-одиночке вряд ли удалось бы использовать ее для своих целей. Через две недели планировался Берлинский марафон, на котором, несмотря на усиленные после теракта в Бостоне меры безопасности, вряд ли удастся избежать инцидента, если кто-то вознамерится использовать это масштабное событие как сцену для своего шоу. Другими возможными целями были Берлинале и обычные массовые мероприятия — концерты, премьеры мюзиклов и театральных постановок, выставки и показы. В общем, их было слишком много, чтобы все держать под контролем.

Главный комиссар посмотрел на часы. До официального начала мероприятия в 19 часов оставалось одиннадцать минут. Постепенно приток гостей спадал. Стражники закрыли большие ворота. Последние вошедшие гости отыскали свои места и открыли ноутбуки. Все столики были заняты, только за столиком Айзенберга все еще было свободно. В зале находилось около тысячи человек. Билеты на WizCon были распроданы за несколько месяцев до мероприятия.

Огни и лазерные проекции на стенах потухли. На сцену вышли музыканты в умопомрачительных фантазийных костюмах. Толпа воспламенилась ликованием, которое вскоре заглушил грубый хеви-метал. Пока Морани зажимала уши руками, Айзенберг, как ему показалось, уловил в шуме главную мелодию игры.

Концерт по случаю открытия был милосердно коротким. Однако у Айзенберга не перестали болеть уши, когда группа под рев толпы уступила место на сцене Джону Мак-Фаррену.

— Дорогие друзья, dear friends, welcome to the Eighth Gorayan Wizard’s Convention![35]

Он поприветствовал по именам некоторых представителей игрового бизнеса, а затем произнес долгую речь на английском, в которой он называл новый релиз «Мира магии» событием в разработке игр. Последовало видео, в котором, судя по всему, были представлены новые фичи. Оно то и дело вызывало вскрики воодушевления и аплодисменты публики. Айзенберг же не смог бы даже сказать, чем новый релиз игры отличался от старого.

Когда восторг унялся, Мак-Фаррен перешел на немецкий.

— Я объявляю следующий пункт программы и рад, что мы и в этом году имеем возможность поприветствовать на этой сцене великого летописца Горайи. Многие из вас знакомы с ним под именем Груба Крадонха, хозяина таверны «У доброго огра». Каждый знает его как автора «Хроник трех глаз». Ваши аплодисменты — Оле Карлсбергу, который сейчас зачитает вам отрывок из своего нового произведения «Тени над туманными горами»!

Айзенберг вздрогнул. Он до сих пор не удосужился ознакомиться с программой вечера. То, что Оле Карлсберг присутствовал здесь, являясь, помимо Бена Варнхольта, единственным, кто знал всех пятерых пропавших, показалось ему удивительным. Неужели — просто совпадение?

Писатель вышел на сцену, встреченный скорее вежливыми, чем воодушевленными аплодисментами. Было очевидно, что его книгами интересовалась лишь малая часть присутствующих. Пока он, стоя за пультом, читал монотонным голосом, большинство гостей работали за ноутбуками, нисколько не стесняясь при этом переговариваться. Уровень шума вырос настолько, что звукорежиссер был вынужден прибавить громкость микрофона писателя, чтобы того можно было хоть как-то услышать. На лице Карлсберга можно было заметить легкую горечь. Наконец он закончил читать (по всей видимости, раньше, чем планировал).

— Ну хорошо. На этом — все. Сердечное спасибо. Есть ли вопросы?

После еще более жидких аплодисментов поднялась одна рука.

— Да?

Помощница вручила микрофон бородатому молодому человеку.

— Господин Карлсберг, скажите, откуда вы берете идеи для своих книг?

Писатель состроил такую гримасу, по которой стало ясно, что ему этот вопрос задают