— Извини, за обстановку, — покаялся я. — Поиск более приличного места займет куда больше времени, а я бы не хотел, чтобы вы с братом задерживались.

— Так не терпится от меня избавиться? — резковато ответила девушка, выдавив кривую улыбку.

— Такой сарказм тебе не идет, — ответил я.

— А какой идет?

— Веселый, когда ты пытаешься поддеть, чтобы посмеяться, а не для того, чтобы уколоть.

— Я так делала?

— Временами.

Мы встретились взглядами, и я увидел в глазах девушки печаль и сожаление. Примерно то же самое ощущал и я.

— Извини, — сказали мы одновременно и горько улыбнулись.

— Прошу, — предложил я, — будь первой.

— Извини, что не доверяла. Я, наверное, здорово потрепала тебе нервы.

— Было дело, — согласился я, хотел сказать, что не сержусь, но девушка продолжила:

— Извини, что не сумела дать тебе то, в чем ты нуждался.

— Извини, что требовал то, чего ты не могла дать.

— В том то и дело, что не требовал! — заверила Эйли.

— Как это не требовал? Пускай не прямо, на словах, разве мои руки не намекали, чего я хочу?

— Весьма умело, — ответила девушка, уже искренне улыбаясь.

— Я старался.

— И всегда останавливался, когда я действительно начинала сопротивляться…

— Не стоило?

— Стоило. Спасибо тебе, за твои руки.

Для меня это прозвучало как «прощай» и вызвало целую волну грусти, горечи и сожаления, а вместе с тем и облегчения. Похоже, Эйли считала так же. Я видел это в ее влажных глазах и улыбке, что приобрела оттенок тоски.

— Спасибо, что позволяла им шалить. Они будут скучать.

— О, я думаю, ты найдешь, кем их занять, — сказала девушка, пытаясь сохранить улыбку на лице, но мысль была ей слишком неприятна.

Я по старой привычке примерил ее на себя, пытаясь понять, что бы чувствовал, если кто-то другой ласкал Эйли, как это делал я. Первым же желанием было придушить гипотетического гада, свернуть ему шею и оторвать руки начав с пальцев поштучно. Я попытался успокоиться и успокоить девушку:

— Не думаю, что уже готов к такому.

Эйли слабо улыбнулась:

— Спасибо, наверное… Нам пора прощаться.

— Я проведу.

Мы вышли в коридор, и я выпустил Гарфилда из допросной. Братец Эйли окинул нас пристальным взглядом, ничего не понял и спросил:

— Как прошло? Любимый кот графа пришел в себя или отдал богу душу?

Мы переглянулись, улыбнулись, но отвечать не стали.

— Парень, я должен знать, — настоял Гарфилд, — могу ли снова называть тебя зятьком, или сменить прозвище на «пошлого негодяя», морочившего голову моей сестренке?

— Гар! — возмутилась Эйли.

— «Негодяй» — сойдет, — сказал я.

— Мы решили свои вопросы, — добавила Эйли. — Без обид решили.

— Ладно, еще раз для таких как я. Вы все таки расстались?

Мы снова переглянулись, на этот раз не улыбаясь. У нас был странный разговор, чего уж там. И хотя намерения каждого были понятны, мы по странной причине избегали говорить о них прямо. Возможно, еще на что-то надеялись, а может просто избегали боли, которую несли с собой слова. Эйли так и не ответила брату, на это решился я:

— Да.

— Понятно, кот вашей любви издох окончательно. Поехали, сестренка, куплю тебе тортик, чтобы не грустила. Прощай, лорд-негодяй, из тебя мог получиться неплохой зять.

Мы с Гарфилдом пожали руки, вместе вышли в холл где и столкнулись с Бетти. Девушка бегло мазнула взглядом по Эйли, бросила свое «привет» и умчалась в кабинет Альберта. Эйли, наоборот, нахмурилась, сделала строгий голос и требовательно спросила:

— Что она здесь делает?

— Сестренка, — напомнил Гарфилд, — закатывать сцены ревности уже поздно.

— Да при чем тут ревность? Эта стерва пыталась Дункана приворожить! Она на каторге гнить должна в каменоломне или на рудниках каких!

Я протянул руку в сторону палаточного городка беспризорников:

— Каторга.

Эйли нахмурилась, сверкнула глазами перевертыша и попросила Гарфилда удалиться.

— О, я смотрю, не все еще потеряно! — развеселился Шеридан. — Реанимируем кота!

— Пошел вон! — приказала девушка.

— Пошел-пошел, — согласился комедиант. — Пока, зятек!

Эйли дождалась, пока брат покинет здание, осмотрелась, а потом взялась шепотом меня вычитывать:

— Только не она! Я понимаю, что тебе нужна… более зрелая и раскованная девушка, чем я. Но только не она! Дункан, эта женщина — опасна.

— Эйли, Гарфилд прав, устраивать сцены…

— Ты что, уже! — возмущение в ее голосе стало таким искренним, что я даже обиделся.

— Вот из-за такого доверия мы и разошлись!

— А я думала потому, что юбку не задрала! — огрызнулась девушка, вызывая у меня приступ плохо контролируемой ярости. Пара ответов уже готова была сорваться с языка, но взгляд Эйли стрельнул в коридор, а ее тоненькая ручка схватила меня за воротник и притянула к себе. Движение было не по-девичьи сильным, излишне резки, так что вместо жаркого поцелуя мы стукнулись зубами.

Я попытался промычать вопрос о том, что она творит, но губы девушки мешали. Мы не целовались, просто прижимались друг к другу губами, пока за спиной не стал приближаться хор голосов, чтобы это можно было за поцелуй принять. Когда же симуляция закончилась, Эйли еще раз дернула меня за воротник, чтобы шепнуть на ухо:

— Кто угодно, только не она!

После чего пустила воротник, резко обернулась и решительным шагом покинула здание.

Бетти в коридоре улыбнулась и беззвучно похлопала в ладоши, несколько смутив меня, но еще сильнее я смутился, когда обернулся и увидел на лестнице делегацию гостей практически в полном составе. Щеки запылали огнем, и я поспешил удрать, спрятаться среди беспризорников в палаточном городке, не самая лучшая идея, учитывая, что Бетти направлялась туда же. Мы столкнулись через несколько минут.

— Отличное представление, — сказала моя бывшая. — То, что твоя пассия ради меня так старалась, греет душу.

— Бетти, иди в задницу, — отмахнулся я.

— Фу как грубо! И совершенно не в твоем стиле. Я ждала чего-то похожего на: «Не ваше дело, уважаемая»! Вы что поссорились?

— Мы расстались, — ответил я.

— Почему?

— А вот это уже действительно не ваше дело, уважаемая! — разозлился я.

— Не мое, — согласилась Бетти, развернулась и ушла, а меня нашел паренек с сообщением от дяди.