Джессика вздрогнула, увидев глаза своих друзей. Луч фонарикаокрасил их в сердитый темно-лиловый цвет. Десс заслонялась руками. Джонатан,Мелисса и Рекс жмурились, кривясь от боли.

Только Джессика легко переносила этот свет.

Она опустила фонарик и выключила его.

— Простите.

Один за другим, болезненно моргая, полуночники открылиглаза, отняли руки от лица.

— Все в порядке, — успокоил Джессику Рекс.

— Да. Ты, главное, не переживай, — добавилДжонатан.

Честная сделка, — смеясь и протирая слезящиеся глаза,сказала Десс. — Мы на несколько минут ослепли, зато нас не слопали пауки.

— Говори за себя, — буркнула Мелисса, морщась иприжав ладони к вискам. — А мне пришлось и вашу гадскую боль терпеть, а нетолько свою.

— А ведь ты вправду это умеешь! — прошепталРекс. — Протащила технику в потайной час!

У Джессики закружилась голова. Перед глазами у нее все ещеплясали краски, оживленные белым светом, и образы убитых пауков и ползучек.Руку, сжимавшую фонарик, слегка покалывало.

— Огнемет… — вырвалось у Десс. — Да ты —самый страшный сон темняков!

Мелисса медленно кивнула, глядя в небо.

— Так и есть. Все это их не радует. Совсем не радует.

Джессика посмотрела на Мелиссу, перевела взгляд на фонарик всвоей руке.

— Да, но что они теперь будут делать? Десс рассмеялась:

— Ну вот, ты сама сказала. Джонатан положил руку на ееплечо.

— Все верно. Ты — воспламеняющая. Это значит, чтотеперь ты в безопасности, Джессика.

Она кивнула. Фонарик, который она держала в руке, теперьказался ей самым обычным, но несколько минут назад, когда фонарик горел, еенаполняла какая-то сила — громадная и могущественная. Ничего подобного Джессикапрежде не испытывала. Она ощущала себя проводником, по которому текла мощнаяэнергия, — возможно, вся мощь дневного мира перетекала через нее в полночьи все здесь изменяла.

— В безопасности, — тихо вымолвила она. Но нет,тут дело было не просто в безопасности. Она сама стала чем-то большим и чем-топугающим.

— Понимаешь, Джессика, тут ведь дело, наверное, нетолько в фонарике, — заметила Десс. — Я уж и не знаю, где пределтвоих способностей. То есть… Может быть, ты и фотоаппаратом смогла быпользоваться во времени синевы.

Длсессика пожала плечами и вопросительно посмотрела наРекса.

— Есть только один способ это узнать —попробовать, — сказал он. Ну… фотосъемка — это же химический процесс, и онв какой-то степени, пожалуй, связан с огнем.

— Да одной фотовспышкой можно столько дел наделать!

Ага, и плееры тоже не помешали бы!

— А как насчет автомобильного двигателя?

— Ни в коем случае.

Все замолчали. Рекс покачал головой с обескураженным, норадостным видом и посмотрел на клонящуюся к закату луну.

— Уже поздно, — сказал он. — На все этивопросы мы ответим будущей ночью.

Джонатан согласно кивнул:

— Да, мне лучше не опаздывать. Парни Сент-Клера все этидни с меня глаз не спускают. Хочешь, я провожу тебя домой?

Джессика вздохнула. Ей так хотелось улететь, оставить наземле всю ту жуть, с которой ей довелось встретиться сегодня. Но она покачалаголовой:

— Я должна вернуться на вечеринку. Констанца в обморокгрохнется, если я просто испарюсь.

— Ладно. Тогда до завтра?

— Конечно.

Джонатан наклонился и поцеловал ее, и, как только их губысоприкоснулись, тело Джессики сразу потеряло вес. А когда Джонатан отстранился,ее ступни снова коснулись земли, но осталось чувство пустоты под ложечкой.

— До завтра, — проговорила она. Джонатанповернулся, подпрыгнул и вылетел из кратера Змеиной ямы. Вторым прыжком онвзмыл высоко в небо и исчез в темной дали.

— Нам пора бы тоже трогаться, — заметил Рекс.

— Точно, — кивнула Джессика. — Я буду вполном порядке.

— Да ты больше чем в полном порядке, — рассмеяласьДесс. — Улыбочку убери, Джессика Дэй!

Джессика поняла, что краснеет, и плотнее запахнула полыпиджака.

— Ты найдешь дорогу к костру? — тихо спросилаМелисса.

— Да. — Джессика указала в ту сторону, где, по еерасчетам, находилась компания Констанцы. — Луна садится на западе, значит,мне — в ту сторону.

— Неплохо, Джессика, — похвалила ее Десс. —Ты начинаешь приобретать навыки настоящей полуночницы.

— Спасибо.

— Давайте тут немного приберем, — предложилРекс. — Беспорядка после нас сегодня больше, чем обычно.

Десс и Мелисса не слишком охотно согласились.

— А мне пора возвращаться на вечеринку, —вздохнула Джессика и покачала фонариком. — Думаю, ничего плохого со мнойне случится.

Рекс кивнул:

— Спасибо, что пришла сюда, Джессика. Спасибо, чтоповерила нам.

— Спасибо тебе за то, что сказал мне, кто ятакая, — отозвалась она и вдруг нахмурилась. — Что бы там нислучилось потом, по крайней мере, я теперь не совсем уж никчемная полуночница,правда?

— Я никогда и не считал тебя никчемной.

Довольно скоро она добралась до костра. Дорога по прямойзаняла всего пять минут, как и обещала Десс. Джессика раньше никогда не виделанеподвижный костер. То, что она увидела, и на костер-то походило весьмаотдаленно. Синеватые языки пламени не отбрасывали света. Они были видны большейчастью в виде странных искажений воздуха — это походило на марево в жаркий деньпосреди пустыни.

Ей не хотелось смотреть на замерших в неподвижности людей, аособенно — на их лица, казавшиеся уродливыми и мертвенными, как на плохойфотографии. Джессика стала разглядывать костер. Протянула к неподвижному огнюруку, прикоснулась кончиком пальца к языку пламени.

Пламя оказалось горячим, но не обжигающим. Его жар былприглушенным — словно голоса, доносящиеся из соседней комнаты. От прикосновенияДжессики на замершем языке огня осталась отметина. Казалось, красноватое пламяжаждет пробиться во время синевы. Джессика отдернула палец. Красноватая искоркасвета засветилась на темно-синей пелене, окутавшей пустыню.

А когда луна опустилась за горизонт, Джессика отступила втемноту.

Полночь закончилась. Холод сразу набросился на нее, и онапоежилась. Было так зябко в этом тонком пиджачке.

Около костра все пришло в движение. Разговоры, смех, музыка— все ожило, будто Джессика распахнула дверь и выпустила вечеринку на волю.Сама себе она вдруг показалась маленькой. Мир переполнился людьми и звуками, онотталкивал ее, заставлял уйти в тень.