Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Смотри, какое чудо, — Лариса толкнула мужа в бок.
Обернувшись, он увидел белую как игрушечную церквушку.
Все казалось чудесным: попутчики, птицы, низко летящие над поверхностью воды, встречные суда с рыжими потеками на бортах. Из мощных динамиков неслась по палубе музыка — Стиви Уондер. Старый хит: «Я звоню только для того, чтобы сказать как я люблю тебя».
Песню подобрали словно специально для них, она звучала в день их знакомства на старый Новый год. Праздник продолжался.
В 13.30 в соответствии с вывешенным на обзор расписанием начался обед. На столиках лежали картонные, основательно затрепанные карточки с номерами кают.
Рядом с молодоженами оказались двое крепких ребят из соседнего номера — гандболисты, члены молодежной сборной Москвы. Обе каюты как-то сразу спелись — пошли хохмы, анекдоты, веселые истории.
— Супчик, похоже, из речной воды, — пошутила Лариса.
— Ничего, за последнюю неделю тут ни один танкер не сел на рифы, — в тон ей ответил спортсмен, жующий салат с завидным аппетитом.
Она обратила внимание на официантку, которая едва тащила поднос с дюжиной пустых бутылок.
«Странные люди. Неужели обязательно принять дозу, чтобы похорошело на душе? Хотя трудно судить — наверно, им в самом деле трудно переключиться от будничной жизни. Это мы с Сергеем уже неделю празднуем. Надо будет вечером вытащить на свет божий наши конфеты и бутылку шампанского. Пригласить ребят — отметим событие еще раз, на воде».
Какой-то парень с короткой косичкой достал из кожаной безрукавки пачку «Мальборо» и хлопнул проходящую мимо официантку по ляжке:
— Приходи трахаться, красавица. Сорок четвертый номер, легко запоминается.
Рядом с ним на столике Лариса заметила две пустые бутылки водки и открытую третью.
«Когда они успели?» — она чувствовала, как настроение начинает портиться — словно воздух потихоньку улетучивается из воздушного шарика и тот морщится, опадает.
— Строят из себя крутых, — пренебрежительно заметил один из гандболистов.
«Крутые» время от времени что-то выкрикивали, потом начинали громко спорить.
— Ты еще не доел? — спросила Лариса у мужа. — Давай быстрей, здесь уже накурили как в тамбуре.
Женщина с табличкой «администратор» подошла к шумной компании и заявила внушительным тоном:
— Если вы считаете, что путевка дает право вести себя по-хамски, то вы сильно ошибаетесь. В любой момент вас могут высадить на берег.
В ответ раздался взрыв хохота.
— Да что ты говоришь? — издевательски спросил кто-то из компании и, не вставая с места вытянул ногу.
Он не ударил администратора, а легонько пихнул ногой в грудь — этого оказалась достаточно, чтобы женщина чуть не опрокинула столик у себя за спиной.
— Весело, — пробормотал Сергей.
Человек десять из отдыхающих без лишнего шума поднялись с мест и направились к выходу. Растерянная женщина, получившая такой недвусмысленный ответ молча похлопала глазами. Казалось, она вот-вот расплачется.
Подтянутый мужчина лет сорока в «адидасовском» тренировочном костюме решительно направился к «крутой» компании и протянул руку, чтобы взять подонка за грудки. Тот отстранился, притворяясь испуганным.
— Не надо, дядя. Я ничего не сделал.
Человек, вознамерившийся навести порядок, только решительнее двинулся вперед. Неожиданно объект всеобщего негодования вскочил на ноги и кулаком, наотмашь ударил мужчину в тренировочном костюме в лицо.
Раздался чавкающий звук, с каким болотная тина глотает добычу. Мужчина сел на пол, прижав ладонь к окровавленному лицу.
Потом все-таки встал, постарался занять боевую позицию. Вся публика в зале молча наблюдала за происходящим: компания за столиком с веселым любопытством, остальные с ужасом.
— Ты, кажется, собиралась идти? — Сергей осторожно взял жену за локоть.
Та словно приросла к месту — замерла, не отрывая глаз от происходящего. Оно настолько контрастировало с ее ощущениями за последнюю неделю, что Лариса чувствовала себя потерянной. Как человек, заснувший в одном столетии и проснувшийся в другом.
— Он сейчас меня убьет, — удачливый «боксер» с хмельными глазами и массивным перстнем на пальце обернулся к людям за соседними столиками. — Помогите кто-нибудь.
Подойдя вплотную к своей жертве он заглянул ей в глаза и резко, по-шутовски вздрогнул.
— Это же натуральный костолом.
Мужчина в тренировочном костюме собрал все силы, чтобы нанести удар. Но подготовка к решительным действиям оказалась слишком явной. Человек с перстнем успел раньше отработать два удара в голову с тем же ужасным чавкающим звуком сминающейся, уродующейся плоти.
— Ладно уж, сам худо-бедно справлюсь.
Он приподнял безвольный мешок с костями и мясом за шиворот, отпустил и успел пнуть падающее тело ногой. Потом обернулся к тем, кого издевательски призывал на помощь.
— Ладно, ребята. Очко сыграло помочь, так хоть уберите дядю отсюда.
Никто из сидящих за столом не пошевелился. Брови у человека с перстнем слегка приподнялись от веселого удивления. Нервы не выдержали — двое мужиков поднялись, опустив голову, подхватили избитого подмышки и потянули к выходу.
— Ополосните водичкой, — посоветовал парень в кожаной безрукавке.
Это был не кто иной, как Крапива. Вообще весь столик занимали люди Меченого. Вместе с семью «доблестными бойцами» он отправился в речной круиз, рассчитывая вернуться в Москву где-то с середины дороги. Сам заперся в номере, куда ему носили еду, и вел бесконечные деловые переговоры по сотовому телефону.
Обрадовавшись слову «отпуск», Меченый, Стрелок и остальная братва, решили оттянуться на полную катушку. Милицейским нарядом на теплоходе не пахло, хотя две-три фигуры в форме их, конечно, не испугали бы. Для начала Стрелок зашел в радиорубку, продемонстрировал «пушку» внушительного калибра.
— Мы здесь малость погудим. Если, не дай Бог, пришлют кого-то наводить порядок, с тобой разобраться успеем. Предупреди капитана и остальных, чтобы в эти игры с нами не играли. Будете сидеть тихо, никто вас не тронет.
«Александр Грибоедов» плыл по каналу имени Москвы. Неожиданно и быстро сгустились сумерки, на всех палубах зажглись огни — с берега скольжение корабля смотрелось по-настоящему красиво. Конечно, его размеры трудно было даже сравнить с масштабом морских лайнеров. Но в ажурной конструкции, которой свет придавал только дополнительную легкость была своя прелесть.
Несколько белых этажей плыли в темноте, как в безвоздушном пространстве космоса — невесомые, сияющие. Отблески на воде казались не отражениями, а странными шлейфами — воздушный корабль выбрасывал их в пустоту. Никому из сторонних наблюдателей не могло прийти в голову, что за этой тихой картиной почти астрального полета скрываются животный страх, боль, разгул бессмысленной жестокости.