«Флинн, я понял, что за демон управляет этим парнем, – сказал Шешан. – Это демон Раздора».

– Тигмонд, мы же неплохо ладили, – начал Флинн, надеясь, что его слова хотя бы немного приведут того в чувство. – И мне не нужна Хольда! Честно! Она для меня лишь наставница. Нас связывает только работа.

– Врешь! – тяжело дыша, воскликнул Тигмонд. – В такую, как Холли, невозможно не влюбиться! – На его ногтях выросли ядовито-зеленые сияющие стекла, он замахнулся – и те рассекли воздух в сантиметре от лица Флинна.

– Так, если не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! – предупредил Флинн.

Он с силой толкнул Тигмонда в грудь, и тот спиной ударился о кирпичную стену. Флинн отскочил, вытянул руку и, прицелившись, пальнул Шешаном по Тигмонду. Змей, раскрыв пасть, пролетел пару метров и пригвоздил запястье парня к стене, частично обездвижив его. Флинн с быстротой молнии бросился к Тигмонду и прижал к стене его второе запястье.

– Отпусти меня, тварь! – прошипел Тигмонд и дернулся, но Флинн лишь усилил хватку.

Он свободной рукой достал флягу, зубами открыл ее и насильно влил Тигмонду в рот «Слезы единорога».

– Фу! Что за мерзость ты мне только что дал?! – скривился тот.

– Ту мерзость, после которой тебе станет стыдно за то, как ты вел себя, – ответил Флинн.

Он отпустил Тигмонда и, не сводя с него глаз, отошел на несколько шагов назад. Шешан разжал клыки и снова вернулся к Флинну.

– Ну-у‐у, – протянул одержимый, сидя на корточках, – так совсем неинтересно.

Он выпрямился, и его острая, широкая улыбка разрезала лицо не только поперек, но и вдоль: от подбородка до лба. Теперь голова одержимого напоминала раскрытый гранат, только вместо зерен внутри были зеленые стекла. Это мерзкое чудовище с невероятной скоростью ринулось на Флинна, который не успел увернуться от внезапной атаки.

Одержимый сжал его горло, и послышался хруст позвонков. Флинн захрипел и попытался освободить шею, но не вышло. Огромная ядовито-зеленая пасть нависла над ним, готовясь откусить ему голову. Флинн зажмурился и сунул правую руку одержимому в глотку. Золотой свет, испускаемый Шешаном, озарил все вокруг – и ночь на несколько мгновений превратилась в день.

Руки одержимого безвольно повисли, а в его голове зияла дыра. Он с грохотом повалился на асфальт, и человеческий образ постепенно вернулся к нему. У ног Флинна лежал обычный парень в серо-зеленой куртке-бомбере.

– Ошейник, быстрее, Флинн, ошейник! – воскликнул пришедший в себя Тигмонд.

Флинн кивнул, живо наклонился и, подвернув штанину, снял со щиколотки металлический браслет. Потянул его в разные стороны, чтобы тот стал больше, и защелкнул вокруг шеи парня.

– Хебель, посмотри на меня, – сказал Флинн срывающимся от напряжения голосом.

На ошейнике появился белый сияющий глаз, и парень, резко набрав в грудь влажный воздух, пришел в сознание. Неведомая сила подняла его так, что ему пришлось встать на цыпочки.

Тигмонд подошел к нему, внимательно посмотрел в глаза, а после врезал по лицу.

– Это за то, что твоя суллема заставила меня ударить бедную Сильвию! Счастливого пути, ублюдок! – выплюнул он.

И одержимый полетел по ночным улицам Инферсити: гравитация Хебель потянула его в древний космос.

– Сильвия, мое солнышко, – сказал Тигмонд, взяв на руки терновую ветку, которая до этого момента безвольно лежала на асфальте, – это все не я, ты же знаешь, я бы никогда не сделал тебе больно.

Терновая ветка приподнялась и ласково потерлась о лицо Тигмонда.

– И все-таки моя догадка подтвердилась, – отдышавшись, произнес Флинн.

– Ага, ты молодец, – похвалил его Тигмонд. – Поздравляю тебя с первым пойманным одержимым. Еще девяносто девять – и ты свободен.

– Сколько? – переспросил Флинн, выпучив глаза.

– Девяносто девять, – повторил Тигмонд, поглаживая терновую ветку. – Чтобы забрать у Графа Л свою Монету Судьбы обратно, нужно поймать сотню одержимых. Одного ты уже поймал, вот и выходит – девяносто девять.

– Ну, осталось совсем немного. – Флинн издал нервный смешок, а про себя подумал, что он будет еще целую вечность работать на Графа Л.

– Вот! – Тигмонд положил серебряную гармонику на журнальный столик.

– Что это? – спросил Граф Л, бросив на гармонику небрежный взгляд. Он, как всегда, курил кальян со сплетнями.

– Это я у тебя хотел узнать, – сказал Тигмонд, усевшись напротив Графа Л.

– Ну, на вид обычная губная гармоника, – ответил Граф Л и выпустил изо рта сиреневый дым. Послышался гомон всех сплетников Инферсити, который быстро исчез в тишине.

– Это не обычная гармоника! – возразил Тигмонд. – Мы сегодня с ее помощью смогли вычислить одержимого.

– Каким образом? – поинтересовался Граф Л.

– Флинн, пожалуйста, сядь и расскажи все сам, у меня после суллемы в ушах звенит, вообще ничего не соображаю, – пожаловался Тигмонд и запрокинул голову на спинку дивана.

Флинн опустился на мягкое сиденье рядом с Тигмондом и начал говорить:

– Когда мы сидели на крыше и высматривали одержимых, я принялся играть на этой гармонике. Один парень из толпы стал смотреть на меня – очень пристально, – но он не был призраком или посыльным Смерти, а значит, не мог слышать музыку мертвых. Я предположил, что это может быть одержимый. Мы с Тигмондом начали преследовать его, загнали в тупик, и я оказался прав: парень был одержим демоном Раздора.

– А почему ты решил, что это не простое совпадение? – В фиолетовых глазах Графа Л отразилось сомнение.

– Это точно не совпадение! – выпалил Флинн. – Прямо перед этим я играл на гармонике рядом с Фанабер, и с ней случилась жуткая истерика. В мире живых одержимые реагируют на звук этой гармоники не так остро, но все же реагируют.

– А еще Флинн по пути сюда случайно уронил эту чудо-штуку, – постанывая, подал голос Тигмонд. – И я готов был его убить, несмотря на то, что он уже мертв, но передумал: гармоника не исчезла. Понимаешь? Не исчезла! А ведь должна была. Так что это определенно не простая губная гармоника.

– И где ты нашел ее, Флинн? – спросил Граф Л.

– В квартале Убийц, в доме Раскаявшихся, – ответил он. – Она лежала в коробке с разным барахлом.

– Понятно, – произнес Граф Л, и журнальный столик заволокло сиреневым дымом.

– Блин! Ну ты же страж порядка! Как ты можешь не знать, что это такое? – Тигмонд поднял голову со спинки дивана и указал рукой на гармонику.

– Вот именно: я страж порядка, а не завхоз мира мертвых, – хмыкнул Граф Л, не вынимая изо рта серебристый мундштук.

– А вдруг в Потусторонье есть целый шкаф с такими гармониками? Мы бы могли в два счета весь Инферсити очистить от одержимых!