— Что? — практически шепотом спросила я.

Ирэнарн приблизился ко мне и выдохнул:

— Просто пообещай, что, когда я спасу тебя в очередной раз, ты меня хотя бы поцелуешь!

И он встал, не дожидаясь ответа, после чего вовсе вышел, стремительно и на ходу меняя внешность, и вскоре я услышала его разговор с домработницей, но… но все равно продолжала сидеть, обнимая колени и пытаясь осмыслить все, что произошло. Выходило не очень, но, несмотря на это, я почему-то чувствовала себя счастливой. Очень-очень счастливой, и это удивительное волшебное чувство счастья не покидало, пока я умывалась, и когда я переодевалась, и даже когда, переодевшись, с недоумением увидела, как на полу проступает знакомый синеватый прямоугольник входа в сокровищницу Асур-Ррата. Ощущение переполняющего счастья начало улетучиваться лишь тогда, когда эта крышка поднялась и показавшийся из прохода древний сурово потребовал ответа на вопрос:

— Каковы были условия сделки?

За Асур-Рратом показалось встревоженное лицо Гаррата, а вокруг них лежащие талмуды, словари и справочники в несметном количестве.

— Мм-м… — протянула несколько сильно удивленная я.

— Условия сделки! — практически прорычал древний. — И не надо мне заливать, что ты согласилась на брак по традициям Триединого исключительно из-за принципов. Черный дракон тебя купил. Зная тебя, цена была не ниже, чем спасение твоего мира. Я прав?

Ощущение пьянящего счастья покинуло окончательно.

— Я прав! — заключил перешедший в человеческую форму Красный дракон.

Посмотрел на меня с чувством жалости и безумного сожаления, покачал головой и сказал:

— К проклятым спящим! Я вытворил, я и исправлю!

И крышка люка мгновенно закрылась.

Оставляя мне растущее ощущение тревоги… Потому что, к чему привело вмешательство Гаррата, я уже видела и точно знала — ничего хорошего из вмешательства этих двоих не будет! Кинулась было к месту, где только что был вход в сокровищницу, но там уже не было ничего — абсолютно целый деревянный пол. Чуть не пнула его с досады. Села, нервно сжимая ладони, глянула на дверь, ведущую в спальню. Асур-Ррат же сам говорил, что следует довериться Черному дракону, а теперь что?!

И что мне теперь делать?!

Дверь открылась в тот момент, когда я уже готова была нервно грызть ногти, вошел Ирэнарн, сбросив личину Саира Ирэтани на входе, подошел, присел передо мной и весело спросил:

— Страдаем?

Молча кивнула.

— И как? — с явным удовольствием поинтересовался дракон. — Продуктивно?

Отрицательно покачала головой.

— Тогда пошли завтракать, — предложил он, пристально и несколько насмешливо глядя на меня.

Что-то мне подсказывало, что о только что произошедшем разговоре Ирэнарн знал, еще что-то явно намекало, что от меня весело, но неизбежно ждут признания и возможной просьбы вмешаться. Но под веселым взглядом дракона я так и не смогла выговорить ни слова.

— А покрывать преступления плохо, — насмешливо произнес Главнокомандующий.

— Преступлений еще не было, — заступилась я за древнего.

— Ключевое слово «еще», — улыбнулся Ирэнарн.

Внезапно в окно, распахнув створки, влетело нечто яркое и издающее вой сирены. Я как была на полу, в единый миг оказалась в объятиях дракона, с непониманием глядя на дергающийся верещащий конверт и еще большим непониманием пытаясь понять, почему Ирэнарн, не реагируя на визжащую бумагу, смотрит на меня и улыбается.

— Это вестник, — кивком указав на конверт, сообщил дракон.

Продолжая все так же загадочно улыбаться, только все шире.

— Что? — тяжело дыша и пытаясь успокоиться, спросила я.

Все, что раньше ко мне залетало подобным образом, обычно ничего хорошего или просто нейтрального вроде «вестей» не несло, поэтому и испугалась. И ничего забавного в моей реакции не было.

Черный дракон тихо рассмеялся, развернул к себе лицом, склонился к самым моим губам и выдохнул:

— Живот все еще болит?

— Что? — Я уже совершенно ничего не понимала.

Мягкий разворот обратно, и, прижав меня спиной к своей груди, Ирэнарн прошептал, касаясь моего виска дыханием:

— Испугавшись, ты инстинктивно бросилась ко мне. Знаешь, что это значит?

— Н-н-нет, — нервно выдохнула я.

— Не проблема, — выдохнул он. — Главное, что я знаю.

И, вернув себе облик Саира Ирэтани дракон подошел к висящему в центре комнаты конверту. Спокойно коснулся алой восковой печати, и вестник открылся повисшим в воздухе письмом, собственноголосно огласив:

— Срочный сбор всех студентов университета! Срочный!

После чего вновь сложившись, письмо, все так же отвратительно вереща, вылетело в окно и понеслось куда-то еще.

Ирэнарн подошел ко мне, взяв мою руку, переплел наши пальцы и произнес:

— Идем завтракать.

— А потом? — увлекаемая им прочь из спальни, спросила я.

— Потом будем спасать твой мир. А вот уже после… — Он остановился на ступенях, обернулся ко мне, в сумраке темные глаза сверкнули серебром, и он тихо, полным предвкушения голосом сообщил: — Один боевой дракон утащит одну условно добычу в свою не условно имеющуюся Крепость и вообще никогда не выпустит.

И, высказав все вот это, продолжил спускаться по лестнице, предовольно улыбаясь. Внезапно подумала, что идея спасти мир своими силами, в смысле, с помощью древнего и Гаррата, не такая уж и плохая. Что-то в этой идее определенно есть!

* * *

За завтраком Ирэ… в смысле, мой муж Саир Ирэтани вел с госпожой Осинн светскую беседу о погоде и о том, как же замечательно цветет в этом году саори, а я нервно давилась сыром, запивая все чаем и вздрагивая каждый раз, когда летающее по городу письмо верещало еще где-нибудь.

— Это опаздывающих подгоняют, — добродушно сообщила госпожа Осинн.

В этот момент письмо влетело на кухню и, получив нервный тычок от меня в центр восковой печати, разразилось уже знакомым воплем: «Срочный сбор всех студентов университета! Срочный!»

— Так мне, наверное, пора? — произнесла я, вставая и убирая ладони от ушей, которые закрыла в момент отчаянного визга вестника.

— Сядь, — командным тоном приказал… муж, беря поданную домработницей утреннюю газету. — В конце концов, университетов много, а жена у меня одна. И мой долг, как ответственного супруга, проследить за тем, чтобы моя любимая не оставалась голодной.

Я, севшая после приказа, дослушав все до конца, сняла салфетку с колен, неведомо как удержавшуюся там, когда я поднималась, смяв, раздраженно, положила на стол и очень сдержанно сообщила:

— Спасибо, я уже сыта.