Я думаю, любая девушка, услышав подобное заявление, развернулась бы и бросилась прочь, на всей доступной ей скорости. Потому что это в принципе невозможно принять и осознать. С замком можно, допустим, дружить, общаться, если он способен к общению, жить в нем, в конце концов, но замуж за замок?! Это ломало всю картину моего мира! Это ломало все представление о сути вещей! Но при этом было реальностью…

Это стало реальностью.

Моей личной реальностью. С которой я уже даже почти свыклась и которую приняла. Просто эти слова Ирэнарна: «Поверь, я гораздо больше, чем муж, — я твой дракон» — вызвали вполне закономерные ассоциации. Я и огромный Черный дракон. Огнедышащий. Превышающий размером одноэтажный дом. Дракон!

Ирэнарн стремительно поднялся наверх, в спальню, затем спустился, сбежав по ступеням вниз.

Я слышала каждый его шаг и продолжала сидеть, комкая многострадальную салфетку.

Спасение моего мира? Ни на миг не сомневалась, что Ирэнарн его спасет, сомнений не было ни секунды, я опасалась лишь одного — того, что пострадают студенты и преподаватели Университета Стихийных Сил, ослепленные в своей неистовой ненависти к драконам и подчиненные стенами родного учебного заведения. Ну и за древнего с Гарратом переживала тоже — Владыке уже и так досталось после встречи с Ворониром. В остальном прекрасно понимала, что мне лично переживать имеет смысл уже после, когда дракон утащит свою добычу и даже не съест, вопреки всему, чему меня учили столько лет.

— Ты идешь? — раздался голос Ирэнарна. — Или все еще страдаешь по поводу отсутствия любви к собственному мужу?

Причем тот факт, что надо мной откровенно посмеивается, он даже не пытался скрыть.

Внезапно подумала: интересно, как бы отреагировал Черный дракон на предложение полюбить Крепость? В интимном смысле. И жениться на ней в довершение ко всему.

Запихнув в рот кусочек рыбы, толком не прожевав, запила чаем и поднялась.

Вышла в гостиную и, глядя на ожидающего меня у двери мужа, поинтересовалась:

— А у драконов есть… «любимые» в Любережи?

Главнокомандующий, занятый чтением на сей раз не газеты, а какого-то серебристого цвета свитка, бросил на меня быстрый взгляд и коротко ответил:

— Нет.

И почему я не удивлена?

Ирэнарн же, дочитав послание, сжег его, после посмотрел на меня и сообщил:

— Горные надавили на свою Правящую, свадьбе быть. Это хорошая новость. Плохая — как моя жена, ты должна будешь присутствовать на церемонии.

— А что же в этом плохого? — искренне удивилась я.

Поведя плечом, дракон размял шею и признался с досадой:

— Не хочу делиться тобой ни с кем.

А затем, к моему искреннему удивлению, добавил:

— Я в принципе заранее смирился с Камали и Хатором. Но все эти церемонии…

Я застыла, потрясенно глядя на него. Но затем слова вырвались сами:

— А нужна ли я Камали и Хатору?

Странно посмотрев на меня, Ирэнарн улыбнулся, покачал головой и укоризненно произнес:

— Ты еще очень мало знаешь о драконах, Милада. Нас невозможно заставить сделать что-либо против нашей воли, нас можно только подтолкнуть к тому, чего хотим мы сами. Камали и Хатор увидели в тебе то, что пробудило и Асур-Ррата, — чистоту души, потребность в родительской любви и семье. Древний лишь позволил им осознать, что они способны переступить через предрассудки и удочерить человеческую девушку, и слегка повлиял на весь род, позволив тем увидеть материнские чувства Камали. Все. Ничего фальшивого, лживого или подчиняющего во всем этом нет, не было и, учитывая характер драконов, никогда не будет.

Прислонившись спиной к двери, я потянулась за шляпкой, взяла ее и несколько секунд отрешенно рассматривала искусственные цветы, пытаясь понять все то, что сейчас услышала. И поверить, и принять.

— Сложно, понимаю. — Ирэнарн стоял в двух шагах от меня, чуть склонив голову к левому плечу и с интересом наблюдая за мной, за каждым моим движением, каждой отразившейся в моих глазах эмоцией. — Особенно в свете того, насколько сильно подвержены влиянию люди.

Возразить было нечем, вчерашний пример с моими одногруппниками был более чем наглядным.

— И прекрати винить себя за отсутствие ярко выраженных чувств ко мне, — неожиданно резко произнес дракон.

Недоуменно посмотрела на него.

Ирэнарн преодолел разделяющее нас расстояние плавным шагом, обнял за талию, привлекая к себе, тронул подбородок, вынуждая запрокинуть голову, склонился надо мной и сказал:

— Мне нравится твоя откровенность. Нравятся честность и открытость. Я слишком устал от лжи и притворства, Милада, мне тошно от них еще со времен Ривэл, и окончательно фальшь опротивела со вскрытием заговора древних. И поэтому твоя искренность как глоток чистого воздуха, она притягивает. Ты притягиваешь.

И последние два слова он произнес так, что сердце вдруг забилось как-то быстрее… Намного быстрее. И дракон, словно почувствовав это, улыбнулся, глядя мне в глаза, медленно опустил ладонь с моего лица на грудь, прижав напротив моего быстро бьющегося сердца.

— И это не страх, — многозначительно протянул он.

— Это у-удивление, — почему-то решила уточнить ситуацию я.

— Си-и-ильно сомневаюсь, — многозначительности становилось все больше.

— Тогда страх, — внесение ясности в понимание ситуации вдруг стало крайне важным для меня.

Ирэнарн усмехнулся, продемонстрировав все, что он думает вот об этом конкретном «страхе», но затем вертикальные зрачки дракона вдруг сжались в узкие щелочки, и Главнокомандующий неожиданно резко спросил:

— Что тебя так пугает?

И тон был такой, словно на его пальце где-то кольцо Правды затерялось. Хотя зачем оно дракону, они и так ложь чувствуют. Наверное, поэтому я и сказала правду:

— Всё.

Удивленно приподнятая бровь, и, проведя костяшками пальцев по щеке, Ирэнарн мягко спросил:

— Что конкретно? Я?

Внезапно поняла, что его тело прижимает меня к двери, рука на талии, предохраняя от соприкосновения с дверной ручкой, притягивает к дракону, вторая всей ладонью прикасается к моей щеке, и губы совсем рядом, и глаза, нечеловеческие, по-драконьи проницательные, пристально вглядываются, словно видя насквозь все мои мысли и сомнения. Видя, но не понимая.

— Всё, — повторила зачарованно, не в силах отвести взгляда от его глаз.

Он склонился чуть ниже:

— Смысл бояться всего, если у тебя есть я?

Судорожно выдохнула, чувствуя прикосновение его губ и нервно начала перечислять:

— Да, у меня есть… дракон, который винит себя за то, что влюбился в меня.

И вот это было тем, что невольно, но вполне логично отзывалось болью в душе. Я опустила взгляд, не в силах смотреть в его темно-зеленые, отдающие серебром глаза после того, что сказала. Все же сказала…