Мэри прижалась к спинке кресла. Она уже когда-то слышала эту речь. Сейчас ей было больно это слушать. Казалось, иглы резкого света бьют изнутри по ее глазам.

– Мне бы хотелось пойти домой, – сказала она еле слышно.

Она надеялась, что ее кто-нибудь проводит.

Женщина встретила их в вестибюле.

– Я вас ждала.

На ее бейджике было написано: «Эйлин. Менеджер».

– Извините за опоздание, – сказала Кэролайн. – У нас случился небольшой нервный приступ.

«У нас» – означало «у Кейти». Последние десять минут она не желала выходить из машины и пыталась уговорить мать передумать.

– Вы нервничали, это вполне ожидаемо, – кивнула Эйлин, – но, уверяю вас, мы совсем не страшные. – Она подмигнула Кейти. – Как насчет небольшой экскурсии? А потом расскажете, понравилось ли вам.

Девушка пропустила вперед свою мать и Эйлин, взяла Мэри под руку, и они пошли следом.

– Начнем с «Ив», – сказала Эйлин, набрав код на замке около двери. – Так называют отделение для малоподвижных пациентов.

Они вошли в коридор, где их сразу же окутал запах больничной еды и чего-то химического.

– «Ивы»? – удивилась Кейти и шепнула на ухо Мэри: – Бьюсь об заклад, ни одного дерева мы тут не увидим.

Мэри хихикнула, хотя Кейти и не думала шутить.

Они ехали сюда на машине сорок пять минут, и она пыталась представить себе дом для престарелых имени Святой Екатерины, специализирующийся на пациентах с деменцией. Кэролайн сказала, что тут обеспечивают индивидуальный подход, да и место очень красивое, а Кейти все никак не могла избавиться от воспоминаний о больнице из фильма, где играл Джек Николсон[24]. Конечно, в фильме речь шла не о доме для престарелых, но все равно о заведении, где человека лишают всяческой свободы.

Мэри смотрела по сторонам. Она была взволнована, как первоклассница на экскурсии, и не понимала, что ее вот-вот предадут. Поэтому Кейти пересказала ей ту часть фильма, где герой Николсона выпускает всех на свободу и они отправляются на рыбалку. Мэри сюжет не слишком сильно заинтересовал, и тогда Кейти пересказала ей другой эпизод – где на того же героя надевают смирительную рубашку, а затем поджаривают его мозги. Для Кейти стало большим облегчением увидеть, что Мэри испугалась. Причем настолько, что потребовала, чтобы Кэролайн развернулась и поехала обратно.

Кэролайн отказалась – естественно! – и велела Кейти прекратить мутить воду, оценить ситуацию трезво и согласиться с тем, что «так будет лучше для всех». Потом она принялась уговаривать их: стала рассказывать, что в этот дом престарелых приезжают артисты, якобы там бывают экскурсии и все там живут небольшими группами наподобие семьи.

Но у Мэри уже была семья, и ей не хотелось другую – тем более компанию брошенных людей. «Единственное, что может меня убедить, – сказала Кейти матери, – так это если ты согласишься сама туда отправиться».

«Не отказалась бы, – буркнула Кэролайн. – Для меня это стало бы облегчением».

В этом и состояло различие. Кэролайн любила чувство безопасности, закрытые двери и окна, регулярное питание, одних и тех же людей каждый день – и никаких сюрпризов. А для Мэри такая жизнь могла стать кошмаром.

– Этот коридор представляет собой петлю, – сказала Эйлин, ведя их вперед. – Он окольцовывает здание, и все комнаты расположены по кругу, поэтому жильцам каждой из них открывается вид на внутренний двор или на поля, а некоторым, кому особенно повезет, на море.

– На море? – переспросила Мэри.

– Мы мимо него проезжали, – сказала Кэролайн. – Помнишь?

Мэри нахмурилась:

– Не думаю, чтобы я там была.

– Ты еще сказала, что камешки на берегу похожи на жемчужины.

– Море от нас через дорогу, – улыбнулась Эйлин. – Мы находимся в чудесном месте.

Кэролайн улыбнулась. Но Кейти не так-то просто было провести, да и Мэри тоже. Да, она вроде бы разволновалась, увидев воду, глубоко втянула воздух, и, похоже, в ее сознании зашевелились какие-то давние воспоминания. Она и правда сказала про жемчужины, но вовсе не собиралась любоваться морем из окошка машины. Ей хотелось выйти на берег и пошлепать босыми ногами по мелководью, но в здесь, в доме престарелых, ей этого никто не позволит.

В коридоре появилась женщина. Она шла, держась за поручень в стене так, словно боялась упасть, если отпустит его.

– А вот и Дорис, – сообщила Эйлин. – Многие наши жильцы любят пройтись пешком, и кольцеобразный коридор в этом смысле очень удобен.

Они весь день ходили по кругу? В закрытом помещении? Это было ужасно. Хуже, чем хомячок в колесе.

Они посмотрели на женщину. Та подходила все ближе, но, заметив их, даже не поздоровалась.

Эйлин спросила:

– Вышла прогуляться, Дорис?

Кейти бросила взгляд на Мэри, но та с большим интересом разглядывала что-то в окне, откуда открывался вид на автостоянку.

– Иногда мы даем ей тряпку и поручаем протирать поручень, – добавила Эйлин с улыбкой.

Дорис продолжила путь.

– Мою мать вы сможете использовать для выработки электрического тока, – усмехнулась Кэролайн. – Она будет приносить пользу Англии.

Эйлин рассмеялась:

– Вы не первая, кто такое говорит о своих родственниках, уверяю вас.

Они что, с ума сошли? Ничего смешного в этом не было!

– Мэри каждое утро гуляет по городу, – сказала Кейти, глядя на Эйлин, но обращаясь к матери. – Я позволяю ей ходить, куда она захочет, так что она некоторым образом управляет своей жизнью сама.

– Что ж, это очень мило, – улыбнулась Эйлин. – У нас тут действует система ключей, так что ваша бабушка сможет прогуляться в деревню, когда захочет.

– Море! – воскликнула Мэри, тыча пальцем в стекло. – Вот оно.

– Да, – кивнула Эйлин, – отсюда открывается очень красивый вид.

На самом деле море особого значения не имело, да и какая-то деревня тоже. Мэри не сможет возвращаться в свое прошлое в любом месте. Ей нужен Бишем, нужна Виктори-авеню (правда, кафе следовало избегать, пока Симона не поступит в университет), ей нужна Кейти, читающая ее рассказы из блокнота снова и снова, пока они не обретут четкие очертания. Какому-нибудь здешнему ключнику ни за что не хватит терпения и желания ежедневно возвращать Мэри ее воспоминания.

Их не впустили ни в одну из спален, поскольку к личному пространству обитателей дома для престарелых относились с уважением, но одна из комнат была открыта и пустовала. Они остановились на пороге и заглянули туда, что, по мнению Кейти, было проявлением неуважения. Она пыталась из принципа не рассматривать помещение, но все же заметила коллекцию фотографий на стене. Чья-то семья! Кейти почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом.