— Не надо! Пусть парни отдыхают…

— Ну, не хочешь, чтоб все, тогда только мы с Пулей. Давай, помогу до машины дойти.

Кое-как, поддерживаемый Гномом и Доком, поднялся к «Волге». Возле нее остановился, облокотившись на капот, попытавшись еще раз воздействовать на друга:

— Серый! Ну, может быть, обойдемся? Док меня в отряде вообще сам зашить может. В командировках же штопал ребят, и ничего. Капельницу какую-нибудь воткнет? Сам знаешь — нельзя мне сейчас в больницу. Ну, Серега, не тяни. Согласен?

— Жора! Не наседай! Я сказал, в госпиталь поедешь! И менять свое решение я не буду. Здесь не полевая обстановка. Поэтому и лечить тебя будут в стационаре. И не пытайся разжалобить, пользуясь правами друга. Все, Док! Забирай его. Крюк!

— Да, командир?

— Маяк на крышу, сирену — и Мокрого с Доком в наш госпиталь. Док! «Броню» и оружие из госпиталя привезешь в отряд.

— Есть!

* * *

Взревев двигателем, разбрасывая по сторонам синие сполохи проблескового маяка, «Волга» резко рванула с места. Понеслась вдоль по Октябрьской, распугивая движущиеся в попутном направлении автомашины воем сирены. Я полулежал на заднем сиденье. Рядом со мной сидел Вадим, безрезультатно пытаясь остановить сочащуюся из разбитой брови кровь. Боль не утихала, голова кружится… Содержимое желудка так и просится наружу… Что же мне так хреново-то? Может просто траванулся чем-то, и только сейчас это проявилось? — мелькнула спасительная мысль.

— Крюк! Тормозни! Что-то хреново мне… Сейчас блевану!

Тот послушно бросил машину к обочине. Док помог выбраться наружу, поддержал, пока я давился рвотными позывами и сплевывал желчь.

— Смотри! Наклюкался так, что прямо на виду у всех… А еще милиция! Постеснялись бы… — донесся до меня разговор двух проходящих мимо женщин.

Попробуй докажи им обратное! Что ни скажи, как ни объясняй — все равно останутся при своем мнении. Вроде немного полегчало… Утерев протянутой Вадиком салфеткой лицо, сел обратно в машину.

В нашем госпитале приемного отделения, которые имеются во всех больницах, нет. Поднявшись в хирургическое отделение, первым мы встретили Удалого. Встретив нас, первым делом он крепко пожал мою руку и приобнял:

— Молодец, Жора! Мне уже все рассказали.

— Полегче, товарищ полковник, — остановил его Вадим, — тяжело ему, голову стряхнул.

— Да в курсе я! Где эти эскулапы чертовы? — крикнул он в глубину коридора.

На шум выскочили дежурный врач, вопросительно посмотревший на командира, и медсестра.

— Принимай моего бойца, доктор! — обратился к нему командир. — Вам по поводу него звонили.

— Давайте, Галочка, — распорядился хирург, — готовьте операционную! Та, кивнув, удалилась.

Штопка разбитой брови много времени не заняла. Палата мне досталась шикарная. Одноместная, с холодильником и импортным цветным телевизором. Даже и не подозревал, что в нашем госпитале что-то подобное имеется. Когда крайний раз тут «отдыхал», лежал в обычной четырехместной. Телевизор, правда, в ней был, но принадлежал кому-то из моих «сокамерников». Холодильник тоже имелся, но общий на все отделение — возле поста медсестры.

Молодая симпатичная медсестра на сон грядущий воткнула мне в самую беззащитную часть тела пару уколов, заставила выпить какие-то таблетки, напоследок уложила под капельницу.

— Извините, как я слышал, вас Галей зовут?

— Одно слово — СОБР! Не успели попасть, как решили знакомство наладить? — она кокетливо улыбнулась.

— Вы неправильно меня поняли, — потупился я. — Хотел поинтересоваться, что это за палата? Когда в прошлый раз здесь загорал, номер поскромнее был, на четыре персоны.

— Так это «генеральская» палата. Сюда ниже полковника не кладут.

— Ну мне до полковника вроде бы далековато еще.

— Про это ничего не скажу. Мое дело маленькое, куда сказали — туда и определила, — уже несколько суховато ответила она и вышла.

Обиделась, что ли? Что я такого сказал? Интересно, за какие такие заслуги меня в «генеральский номер» упаковали? Ничего особенного не сделал… И на сколько я здесь застрял? Вот Ленчик Иванович-то доволен будет, что я с горизонта потерялся… Черт! И бумажка с телефонами Марины в форме осталась. В мобильнике — только домашний. Кстати, куда Галя мои шмотки прибрала? Обычно в палатах вешалки рогатые стоят, барахло на них, как правило, висит. Тут же — ничего нет. Придет капельницу снимать, надо не забыть спросить. Сотовый-то там, в кармане был.

Это ж надо, так башкой приложиться, что в больницу загремел! Как так умудрился? И Серега тоже хорош: в госпиталь, в госпиталь! Друг называется! Бровь Вадик бы сам мог зашить, а голову и дома полечить можно. Какая разница, где таблетки глотать? Нет! Утром появится, я ему все выскажу! Спать-то как хочется… Глаза сами собой закрываются… Интересно, что она мне вколола? Наверняка, какое-нибудь снотворное…

* * *

В памяти всплыл Корней. Именно такой, каким я видел его в последний раз. В маскухе, «броне», «сфера» к эрдэшке пристегнута, на груди «лифчик» с магазинами, на плече болтается автомат. Голова в запекшейся крови. Улыбается, довольно подмигивает:

— Здорово, Мокрый!

— И тебе привет! Ты откуда? Один?

— Нет, брат! Мы все здесь!

Постепенно из-за его спины появились остальные парни, погибшие в том бою. Все в той же самой одежде, в которой были в наш последний совместный выход, при оружии. Улыбаются, приветственно машут. Что-то говорят, но я не слышу слов, вижу только шевелящиеся губы.

— Тут, в общем-то, неплохо, только скучно пока без настоящего дела, — продолжил Корней. Вас всех нам очень не хватает.

— Я что, умер? — удивляюсь.

— Нет, Жора. С тобой все будет в порядке. Я это знаю. Вижу. Будущее у тебя хорошее, светлое. Через многое еще придется пройти, но ты все выдержишь. Ты сильный.

— Как ты можешь это знать?

— Могу, поверь мне! — положил руку на «разгрузку» Корней, прижимая ее к сердцу.

— А почему я слышу только тебя? Парни тоже что-то говорят, но я ничего понять не могу, ни одного слова не доносится.

— Особенность этого мира такая. Разговаривать с тобой может только кто-то один. Остальные ждут своей очереди. Мы все видели. И как ты был в плену, как сбежал… Помочь только реально не могли. С удовольствием бы подсказали про засады… Но ты и сам справился… Жора! У нас мало времени! Нам ненадолго разрешили с тобой повидаться. Тут с этим сложно… Передай парням, что мы все желаем вам только счастья и удачи!

Он поднял крепко сжатую в кулак руку — знакомый всем жест, — и ребята, которых я знал и помню, все, как один, повторили его… Тертый, Татарин, Русик, Покемон, Медведь, Бутус… Все застыли в стойке, расставив ноги, как будто приготовившись к атаке…