— Двенадцать скоро. Ну, поворачивайся давай…

Получив в мягкое место положенную дозу уколов, развернулся обратно. Послушно проглотил протянутые таблетки, запив их «помоями». Другим словом этот, с позволения сказать, чай не назвать.

— Ну, работай кулачком! — перетянула жгутом бицепс медсестра. — Про тебя, что ли, вчера вечером по телевизору рассказывали?

— Не знаю. Не смотрел. Я со вчерашнего вечера здесь обитаю, — ответил я, накачивая вену. — Смотря что говорили?

— В новостях передавали, что собровец гранату своим телом накрыл.

Ну, положим, не своим, а бандитским… Как всегда, все перевернули с ног на голову. Что с журналистов возьмешь? Гражданские люди. Точной информации нет, а сенсацию выдать нужно, вот и сочиняют. Слышали звон, да не знают, где он…

— Что, и фамилию назвали?

— Нет, просто сообщили, что офицер СОБР. Про имя сказали, что им сообщить отказались.

— Наверно, про меня. Врут, как обычно.

— То-то, я смотрю, в «генеральский люкс» тебя положили, а на генерала не похож. Страшно было?

И эта туда же! Страшно, не страшно — какая разница? Штаны сухие — и то хлеб! То, что конкретного обо мне ничего не ляпнули — это хорошо!

— А ты еще куда прешься?! Да без халата? — накинулась медсестра на неслышно вошедшего в палату… Леонида Ивановича. — Не знаешь, что ли, что сейчас не время для посещений? Иди давай отсюда! Позже придешь!

— Я из областной прокуратуры, — протянул следователь свое удостоверение.

— А мне какая разница? Хоть из ООН! Есть определенный порядок. Шагай-ка, милок, к зав. отделением. Если разрешит — тебе халатик дадут. Тогда и придешь. И проворчала, когда тот вышел:

— Ходят и ходят! Хорошему человеку отдохнуть не дадут.

— Извините, пожалуйста! Вас как звать-величать?

— Клавдия Ивановна. А что? — посмотрела на меня медсестра. — Жаловаться будешь?

— Зачем? — даже удивился от неожиданности.

— Ну как? Одних выгнала, другого… Они что, не понимают, что человеку лечиться нужно? Натопчут, а больной дыши этой пылью…

— Нет, Клавдия Ивановна! Не собираюсь я жаловаться. В чужой монастырь со своим уставом-то зачем соваться? Просто я чувствую, что здесь не на один день. Так что нужно же будет как-то к вам обращаться.

— Ну так и зови Клавдией Ивановной. А хочешь — тетя Клава.

— Хорошо, тетя Клава! Мне так больше нравится.

— Ну и ладушки. Давай, отдыхай. Я этого, пока капельница не кончится, не пущу. Думаешь, я не заметила, что он тебе не по душе? У тебя даже лицо переменилось. С друзьями ты совсем другим был. А чтобы выздороветь, у тебя настроение должно быть хорошим.

Интересная философия! А ведь она права на все сто процентов!

Ну вот! Уже и в хорошие люди тетя Клава меня зачислила. Почему, интересно? Неужели достаточно того, что услышала по зомбоящику, будто я на гранату кинулся? Как мало человеку надо для оценки другого человека! Я не исключение. Уже то, что медсестра выпроводила отсюда лично мне неприятного Леонида Ивановича, сразу же изменило мое к ней отношение. И это несмотря на то, что совсем недавно она выпроводила из палаты моих друзей. А вообще, герр майор, надо бы за своими эмоциями получше следить. Так и проколоться недолго.

Тетя Клава не подвела! Попытался Леонид Иванович еще раз сунуться в палату, но сквозь дверь слышал, как медсестра его в таких специфических выражениях отшила! И не обругала вроде, но после этого ходишь как оплеванный. Так и зависал бедный Ленчик, как я его обозвал, в коридоре больше часа. С Клавдией Ивановной граница на замке. Похоже, ей он тоже не особо-то глянулся. По крайней мере с парнями она хоть и говорила строго, но все же внешне относилась к ним совершенно по-другому.

Нафига мне тут нужен этот Леня, сын Ивана? Лучше бы Марина вместо него пришла. С ней бы я пообщался… Наедине! Или лучше не надо? Нет! Наверное, все же не надо. Пусть уж Леонид Иванович. Не хочу, чтобы Мариночка видела меня таким беспомощным. И вообще! Вчера не появился… Думаю, она все же ждала… Скажет: «За базар не отвечает, наобещал, а сам…» И я тоже хорош! Нашел место и время для объяснений в любви… Пнет под зад — и будет права.

Все хорошее рано или поздно заканчивается… Закончилась и капельница. Придется со следаком общаться. А так не хочется… Ай да тетя Клава! Прежде чем войти, следователь вежливо постучал в дверь.

— Ну, входи уже, нетерпеливый, — проворчала Клавдия Ивановна, и добавила, когда Леонид Иванович прикрыл за собой дверь: — Смотри у меня! Слышал, что доктор сказал? Как только больной устанет — выметайся!

— Хорошо, хорошо! — послушно пробормотал Ленчик.

А видок-то у него уже не такой борзый. Понтов поубавилось. Когда первый раз появился — получше выглядел. Ну да Клавдия Ивановна тонкий психолог. Вынужденное длительное ожидание чего-либо уверенности в себе не прибавляет. По поводу же усталости больного явно сказано было для меня. Спасибо огромное, тетя Клава!

— Здравствуйте, Георгий Александрович! — начал Леонид Иванович. — В моем производстве находится дело по нападению на пункт обмена валюты. В связи с этим вынужден задать вам несколько вопросов. Меня зовут Пупышев Леонид Иванович. Я старший следователь областной прокуратуры.

Надо же! Он еще и Пупышев! Не-ет, земляк! В твоей профессии фамилию нужно менять!

— Здравствуйте, Леонид Иванович. Мы уже встречались, поэтому совершенно необязательно было так пространно представляться. Слушаю вас. На что смогу — отвечу.

Поначалу шла обычная процедура, касающаяся установления моей личности. Где родился, когда. На вопрос о домашнем адресе, естественно, указал расположение отряда. Так принято в милиции. Ни к чему посторонним знать истинное место жительства сотрудника. Со всеми материалами уголовного дела-то в обязательном порядке знакомятся обвиняемые. Привычная процедура.

Дальнейшие вопросы, касающиеся непосредственно задержания, заставили насторожиться. На хрена нормальному следователю докапываться, именно докапываться до того, почему именно такую травму — разрыв селезенки — получил задержанный бандит? Причем задержанный с оружием в кармане и гранатой в руке, которую тот бы не задумываясь применил. Что, собственно, и намеревался сделать!

Нет! Я, конечно, понимаю, в расследовании должна быть полная объективность. Но неужели и так не ясно, что другого выхода просто не было?! Соразмерять усилия не оставалось времени — требовались конкретные действия, которые я и совершил, задержав преступника, намеревающегося совершить убийство общественно опасным способом. Это ж сколько бы пострадавших там легло? Причем царапинами никто бы не отделался.

Что, сучонок, таким образом решил устранить конкурента? Ответы прозвучали соответствующие. Понятно, что селезенку порвал при расслабляющем ударе. Я же явственно расслышал треск ребер бандита. Но если ты, Ленчик, надеешься, что я сдуру на себя буду гуано нагребать, то тут ты глубоко ошибаешься! А разве не мог задерживаемый получить эту травму при падении с высоты? Думаю, даже судмедэксперты не дадут однозначного ответа на этот вопрос. Плавали, знаем! Я же черепно-мозговую травму заработал именно при этом! Так что обломайся, симпатичный! Загнать меня в угол не получится!