на присутствие хозяина. Как и в любом жилище Звездной Сферы, здесь были разного рода скрытые хранилища, где находились предметы и вещи, необходимые владельцам лишь время от времени. Похоже, что какие-то из них и искал прилетевший на черном корабле сферолюд. С каждой минутой он раздражался все больше. Ригель с возрастающим страхом следил за дядей Кастором, не узнавая его. Мальчик уже жалел, что пришел сюда, но не двигался с места, пытаясь понять, что случилось с отцом Мицара. Может быть, он узнал о судьбе своего сына что-то страшное?

— Слушай, племяш, — растянув губы в вымученной улыбке, произнес дядя. — Ты случайно не знаешь, где у твоего… у меня хранятся… гм… научные материалы?

Ригель помотал головой.

— Не знаю.

— А что ты вообще знаешь?! — крикнул дядя Кастор, и лицо его исказила такая странная гримаса, что мальчик отшатнулся. — Прости, я тебя напугал, — спохватился взрослый. — Я не хотел.

Однако извинения опоздали. Ригель уже не боялся. Он понял, что перед ним не дядя Кастор. Кто этот сферолюд, мальчик, конечно, не знал, но почувствовал, что перед ним чужой. Недолго думая, Ригель выскользнул из дому и бросился к Арку. Мальчик не видел, как «дядя Кастор» кинулся было за ним, но умный дом его не выпустил. Гиппокрыл взмыл в небо, и через несколько минут малыш оказался в родном доме. Он криком разбудил родителей. Мать бросилась к сыну, с тревогой осматривая его со всех сторон. Отец, как и положено мужчине, проверил, что происходит в самом доме и окрестностях. Ночь подходила к концу. Лучи утреннего солнца уже подрумянили облака, и блеск ночных светил померк. В окрестностях все было спокойно.

— Так что же все-таки случилось, сынок? — спросил Поллукс.

Осушив большой стакан тонизирующего сока, Ригель наконец смог более или менее внятно рассказать о том, что с ним произошло:

— Я хотел дождаться дядю Кастора. И увидел, как над их домом садится корабль. Тогда мы с Арком прилетели туда. Я смотрю, какой-то дядя у входа, а дом его не пускает…

— Подожди, сынок! — остановил его отец. — Это был незнакомый тебе мужчина?

— В том-то и дело, что нет! — воскликнул мальчик. — Он выглядел как дядя Кастор. Я его даже пустил туда. А он начал что-то искать, а дом ему не давал, и он давай кричать на меня. И я понял, что это не дядя Кастор, а оборотень, как в сказках. И я убежал, а он там остался.

— Так, ясно, — пробормотал Поллукс и обратился к жене: — Альхена, сидите пока дома. Он чужого не пропустит. А я скоро вернусь.

— Куда ты?! — забеспокоилась жена.

— Не могу же я не посмотреть, кто находится в доме моего брата. Если это просто какое-то недоразумение, то все разъяснится.

Поллукс взял один из прототипов детектора, а также пару крыльев, и покинул дом. Крылья домчали его до жилища брата за несколько минут. Внимание привлек незнакомый корабль у крыльца. Чужак никуда не улетел. Поллукс шагнул к двери, которая его пропустила, ибо дом был настроен на генокод семьи. Он сразу увидел своего «брата». Поллукс не стал церемониться, а немедля активировал детектор. Прозрачное окошечко мгновенно стало темным. Ригель ничего не перепутал: в дом семьи Кастора проник оборотень. Ученый всегда остается ученым. Несмотря на неприязнь, которую вызывало у него это существо, Поллукс смотрел на него с любопытством и даже с тихим торжеством. Они с братом много лет потратили на то, чтобы создать технологии по обнаружению и предотвращению проникновения зла в Звездную Сферу, и вот это воплощенное зло предстало перед ними воочию.

— Я не знаю, кто вы такой, — спокойно обратился ученый к чужаку, — но если вам не удалось обмануть даже ребенка, то уж тем более не получится обмануть меня. У меня только один вопрос. Что вы здесь делаете?

— О чем ты, братишка? — заюлил тот. — Ты не узнаешь меня? Странно. Мы же с тобой похожи как две капли воды. Впрочем, я тебя не виню. Я только что вернулся с Альциоры. Там мне пришлось с таким столкнуться, что я до сих пор в себя не могу прийти. Неудивительно, что племянник меня не узнал. Но мы-то с тобой взрослые разумные сферолюды.

— Отвечайте на мой вопрос! — потребовал Поллукс.

— Ты не имеешь права от меня ничего требовать! — сменил тон чужак. — Твоя бесхребетная раса обречена. Нас среди твоих соплеменников много, а скоро станет еще больше. Так что, если хочешь, чтобы твоя семейка уцелела, ты станешь помогать нам. Всякий, кто будет содействовать победителям, будет жить хорошо. А тех, кто не подчинится, мы уничтожим.

— Кто эти «мы»? — решил воспользоваться откровенностью оборотня ученый. — О ком вы говорите? Кого представляете?

— Твоя любознательность похвальна, — одобрил тот. — И потому будет вознаграждена. Мы самая могущественная раса Вселенной! У нас нет ни имени, ни единого облика. Мы можем стать любым из вас. Воспользоваться вашей памятью и вашими знаниями.

— Праздник Большого Звездопада — это ваша задумка?

— Это будет ночь нашего торжества! Нашего и всякого, кто станет сотрудничать с нами.

— Если вы настолько любезны, — продолжал Поллукс, — не могли бы вы продемонстрировать свою способность к молекулярной трансформации?

— Что ж, полюбуйся нашей мощью.

Черты лица и все тело чужака оплыли, словно свечной воск. Оборотень стал меньше ростом и тоньше, и через несколько мгновений перед ученым стоял «сын».

— Папа, папочка! — запищал оборотень. — Послушай хорошего дядю, дядя правильно говорит!

— Довольно! — рявкнул Поллукс, теряя терпение. — А теперь слушай меня, оборотень. Все, что ты здесь говорил и показывал, увидят все сферолюды. Мы сделаем все, чтобы остановить твою расу. А ты отсюда никогда не выйдешь. Дом получил соответствующие указания.

С этими словами он шагнул за порог. Оборотень, который все еще оставался в облике Ригеля, рванулся было за ним, но, как и в первый раз, не успел. Дом зарастил все окна и двери, по сути превратившись в непроницаемый кокон как изнутри, так и снаружи. Теперь он не выпустит пленника, покуда не получит указания от своего хозяина сделать это, но не позволит умереть захваченному существу от голода и жажды. Поллукс вылетел к себе домой. Ему нужно было срочно связаться с братом и все ему рассказать. Времени на медленные, вдумчивые исследования уже не оставалось. Необходимо принимать экстренные меры. Как ни странно, пополам с горечью ученый испытывал чувство гордости за себя и своего брата. Ведь то, что многие жители скопления воспринимали как причуду братьев-близнецов, обернулось истинной угрозой.

— Ну что там? — с тревогой спросила его Альхена, когда он вошел в дом.

— Где Ригель?

— Я