— Здравствуй, Тори. Проходи.

Я молча вошла в холл и принялась снимать куртку. Не стану говорить, что я ожидала такого приёма, но где-то на бессознательном уровне уже была готова к нему и действовала чисто автоматически. После встречи с Джакомо Вентури это получилось само собой, без малейших усилий с моей стороны.

Юля закрыла дверь, взяла у меня куртку и сунула её в одёжный шкаф. Затем повернулась ко мне и вновь смерила меня всё тем же радостно-осуждающим взглядом.

— Ну, чего молчишь, почему не оправдываешься? Скажи хоть, где ты пропадала? Папа из-за тебя весь извёлся — а ты не зашла, не позвонила… Вообще как в воду канула! Разве можно так?

Я по-прежнему молчала, не зная, что ей ответить. Моя внутренняя готовность сыграть роль Тори натолкнулась на неожиданное препятствие — Юля оказалась «нечитаемой». Её мысли и эмоции были недоступны мне, и я понятия не имела, как правильно вести себя в этой ситуации. Я не располагала даже самыми элементарными сведениями, необходимыми для продолжения разговора: какие отношения были у Тори с девушкой, какие — с её отцом, когда они познакомились, когда расстались, и как это произошло. Я опасалась, что после первой же сказанной фразы основательно сяду в лужу и уже не смогу из неё выбраться.

В книгах и фильмах герои решают такие проблемы очень просто. С помощью двусмысленностей, недомолвок и туманных намёков они вытягивают из собеседников всю нужную информацию, а те (собеседники то есть) почему-то до поры до времени воздерживаются от прямых вопросов, подразумевающих столь же прямые ответы. Однако Юля не собиралась играть по этим правилам, она требовала от меня конкретных объяснений, которые при всём желании я дать ей не могла. Я совсем неплохая актриса и довольно сносно импровизирую на ходу — но только в том случае, когда мне доступны мысли партнёров по сцене. С таким «суфлёром» я могу отыграть свою роль на одном дыхании, без малейшей заминки, как это было с Вентури. Но если меня окружает стена слепоты и молчания, я становлюсь беспомощным ребёнком, не годным ни на что, кроме как разреветься от страха и бессилия…

— Твой отец дома? — спросила я, понадеявшись, что уж он-то «читаемый».

— Нет, — ответила Юля, проводя меня в просторный холл, а оттуда в гостиную. — Но через час должен вернуться.

Я разочарованно вздохнула. Целый час я продержаться не смогу. Хотя, если закатить истерику, сделать вид, что мне плохо… А впрочем, ну его к чёрту! Не хочу больше играть. Я устала, я жажду объяснений и не намерена ждать ещё час до прихода Юлиного отца.

— Я должна извиниться перед тобой, — мягко сказала я, когда мы присели на диван. — Случилось маленькое недоразумение.

В её глазах мелькнул гнев:

— Недоразумение, говоришь? Ты вскружила папе голову, потом бросила его, а теперь — извини, мол, ошибочка вышла. Да ты просто… просто…

— Погоди, — перебила я, пока она не произнесла слово, которое Тори наверняка заслужила. — Ты неправильно поняла меня. Я не та, за кого ты меня принимаешь. Я сама ищу Тори.

— Очень смешно! Посмотри в зеркало, и там ты её увидишь.

— Я знаю, чтó я там увижу. Мы с Тори близнецы.

Юля в растерянности захлопала ресницами.

— Так ты… вы сестра Тори, Виктория?

— Да. Она рассказывала обо мне?

— Ну… говорила, что у неё есть сестра. Но я не знала, что вы так похожи друг на друга. — Юля протянула руку и робко прикоснулась к моей щеке, словно желая убедиться, что я реальна. — Вы не просто похожи на Тори, вы её точная копия. У вас даже ямочки в уголках рта одинаковые… Вы действительно не она? Вы не обманываете меня?

— Я говорю тебе правду. Я не Тори, а Виктория. Можешь это проверить: пять дней назад я прилетела на сицилианском эсминце «Отважный». Сделай запрос прямо сейчас — чтобы потом не думала, что я сфабриковала записи.

Она торопливо покачала головой:

— Нет-нет, что вы! Я верю вам.

— И вот ещё что, — добавила я, — называй меня на «ты». Давай обойдёмся без церемоний.

— Хорошо. Вам… тебе принести что-нибудь попить? Чай, кофе, сок?

— Сок, пожалуйста. Лучше всего, апельсиновый.

Юля улыбнулась, вставая с дивана.

— И в этом вы похожи. Тори тоже любит апельсиновый сок и не терпит церемоний.

Она выбежала из гостиной, а через минуту вернулась со стаканом сока. Поблагодарив её, я отпила маленький глоток и спросила:

— Когда ты познакомилась с Тори?

— Примерно месяц назад, в начале ноября. Она у нас ночевала, а утром я с ней завтракала. Тогда мы и познакомились. Мне ужасно понравилась твоя сестра, я была так рада за папу — впрочем, и за себя тоже. Я уже размечталась, как мы будем жить втроём, как нам будет хорошо вместе… а Тори взяла и исчезла. Ты не знаешь, где она? С ней ничего не случилось?

— Что ничего не случилось, это уж точно. Неделю назад её видели живой и здоровой.

— Где?

— Здесь, в Нью-Монреале.

— А кто её видел?

— Один наш общий знакомый, — солгала я. — В беседе с ним Тори упомянула имя твоего отца. Собственно, поэтому я пришла к вам — думала, что найду её здесь.

Юля огорчённой вздохнула:

— Она не захотела у нас оставаться. Не объяснила почему, просто ушла — и не вернулась. Может, папа её чем-то не устроил… Но тогда зачем было лгать? Почему она прямо не сказала, что не хочет с ним оставаться?

— Твой отец давно её знал?

— Говорит, что познакомился с ней накануне, но я ему не верю. Он хочет убедить меня, что ничего серьёзного у них не было — просто встретились, переспали и расстались. Это неправда, я знаю. Всю предыдущую неделю папа ходил влюблённый, а за день до того, как привёл домой Тори, он здорово напился — таким пьяным я его ещё никогда не видела. Пока мы с дядей Ричи укладывала его в постель, он бормотал что-то о плохой девочке, которая не слушается маму, обижает других деток, задирается к взрослым… В общем, классические симптомы. А на следующий день у него с Тори вроде бы всё наладилось. Я была так счастлива… — Вдруг Юля осеклась и всплеснула руками. — Ой, что я наделала?! Я уже сообщила папе, что Тори вернулась…

— Но когда ты успела? Ведь я сразу сказала, что ты ошиблась.

— Я сделала это раньше, ещё когда ты поднималась к нам. Если кто-то дважды нажимает кнопку нашего этажа, к нам на мониторы поступает изображение лифтовой кабины. Я увидела там тебя, решила, что ты Тори, и сразу же позвонила папе. Сейчас у него ланч с одним старым клиентом, он обещал поскорее освободиться, а пока просил, чтобы я ни в коем случае не отпускала тебя. — Она устремила на меня беспомощный взгляд. — Что же нам делать, Виктория? Ведь он примет тебя за Тори, а когда узнает правду, очень расстроится… Хотя, мне кажется, зря. Я по-прежнему не замечаю между вами никакой разницы. У вас всё один к одному — жесты, мимика, манера говорить, даже акцент. Я, знаете ли, занимаюсь в театральной студии и привыкла замечать такие детали. Ещё никогда я не встречала настолько похожих близнецов, как ты и Тори. — Юля помолчала в задумчивости, потом с мольбой посмотрела мне в глаза: — Только не обижайся, пожалуйста, но не смогла бы ты притвориться Тори? Папа ничего не заметит, вы же с ней одинаковые. Тем временем мы будем искать твою сестру, в конце концов найдём её, и тогда вы снова поменяетесь местами. А если она не захочет, то… то ты можешь остаться с папой. Он обязательно понравится тебе, он такой хороший.