Сэм осторожно извлекает мое платье из чехла. Когда я вижу, как из полиэтилена выползают несколько метров кружев и оборок, сердце начинает скакать вверх-вниз.

О Господи. Вот оно. Как только я надену это платье, все будет кончено. Я не сумею сползти в нем по водосточной трубе.

Почему никто не отвечает на мои сообщения? Обычно телефон у меня буквально разрывается, но только не сего-дня. Я на минуточку пытаюсь отменить собственную свадьбу. По крайней мере предполагается, что у жениха должно быть какое-то мнение по этому вопросу. А что касается другого адресата… ну, я думала, ему тоже будет не наплевать. В конце концов, именно он несколько месяцев твердил, что свадьба – нечто большее, чем кружевное платье и экзотическое путешествие.

Придется взять дело в собственные руки.

– Мы весь дом оттерли, – объявляет Сэм, изучая свое отражение в зеркале на туалетном столике. – Честно говоря, думала, что зеленое платье будет смотреться просто ужасно, но я ошиблась. Могу даже купить зеленый «гвоздик» для носа.

– Не надо, будет похоже на соплю, – говорит Поппи. – Представь себе фотографии. Ими будут любоваться следующие шестьдесят лет.

Шестьдесят лет? Сидя перед зеркалом, я становлюсь цвета собственного свадебного платья. Шестьдесят лет – долгий срок. Мне будет… мне будет… короче, тогда я уже стану старухой. Я собираюсь жить с Ксандером до девяноста?

Прошли два месяца после вечеринки в честь помолвки; что бы там ни думала Поппи, когда сообщила свою потрясающую новость, подготовка к свадьбе идет полным ходом. Я потратила целое состояние на платья, туфли и блестящую бижутерию для подружек невесты. У меня самой платье простое – узкое, из кремового шелка, с кружевной пелериной. Его носила мама, когда в 1970 году выходила замуж за папу. Она была немного – ну ладно, намного – стройнее, поэтому платье не сходится на спине, а если покружиться, мой зад, обтянутый трусами в красно-белый горошек, выпирает, как безобразный турнюр. Придется похудеть к свадьбе как минимум килограммов на шесть, раз уж сейчас я съела хорошо прожаренную пиццу, которую заказала Сэм, и к ней чесночный хлеб с сыром.

Свадьба уже скоро. Может быть, просто куплю утягивающее белье.

Я по-настоящему затряслась, когда Поппи сказала, что Джей и Рокси расстались, но решение принято, и я намерена держаться избранного курса. И Джей отнюдь не маячит под моими окнами, умоляя меня передумать. Мне почти тридцать; пора понять, что трепещущее сердце – скорее предвестник инсульта, чем большой любви.

Будь я героиней любовного романа, Джей ворвался бы в дом на Шекспир-авеню, поведал о своих чувствах, вызвал Ксандера на дуэль, и мы умчались бы в закат. Но я живу в скучном реальном мире. Хотя Джей уже несколько недель в Англии, мы еще ни разу не виделись. Ну и хорошо. У нас никогда бы ничего не получилось. Просто дурацкая подростковая страсть вышла из-под контроля.

Я люблю Ксандера, священник поставил галочку в календаре, приглашения разосланы, торт заказан. Свадьбу никоим образом нельзя отменить, даже если бы я того хотела.

А я не хочу.

Моя решимость еще укрепляется, когда я вспоминаю, как Ксандер трудится в ресторане и готовит невероятно вкусную еду, которой меня пичкает. Он даже не жалуется, когда я оставляю в постели крошки тоста. Ну и что, если он ненавидит «Мармайт» и не подходит ко мне, пока я не почищу зубы? Мужчина имеет право на некоторые недостатки. По крайней мере у Ксандера нет тайной невесты и внебрачных детей.

Нет, на сей раз я все сделаю правильно. Ксандер переехал в «Причал», но я осталась на Шекспир-авеню. Мы решили, что гораздо романтичнее жить порознь до свадьбы – по старинке. В конце концов, куда торопиться, раз мы намерены провести вместе остаток дней?

– Ты уверена, что хочешь выйти замуж? – спрашивает Сэм, заметив, как я хмурюсь перед зеркалом.

– Конечно, – отвечаю я, поправляя бретельки и втягивая живот. – Я совершенно равнодушна к Джею. Конечно, он твой брат, Сэм, но гораздо лучше как есть.

Сэм задумчиво жует косичку.

– Значит, Ксандер и есть мужчина твоей мечты? Ты точно уверена?

И почему друзья постоянно требуют подтверждения?

– Конечно, уверена, – твердо отвечаю я. – Я не ребенок, Сэмми. На сей раз я совершаю правильный поступок. Я собираюсь выйти за порядочного человека, который будет обо мне заботиться и станет хорошим мужем. И вспять не поверну.

Мои слова искренни. Я действительно повзрослела. Да, нелегко было сознавать, что Джей вернулся и живет у родителей… но я ведь обручена. Я избегаю встреч, удалила его номер из телефонной книжки, отказалась от приглашения сходить в бар. Очень жаль, что Ксандер так занят своим рестораном, иначе мы бы уехали куда-нибудь далеко-далеко. Последние два месяца я вынуждена красться по Тэпли и названивать Сэм и Поппи, чтобы убедиться, что Джея нет поблизости. Когда он наносит сестре визит, я ухожу. С Серендипити еще никогда так много не гуляли. Будь мир справедливее, я бы уже похудела до нулевого размера. Прятаться от бывшего парня – очень изнурительно.

И пускай Поппи и Сэм сомневаются, но я намерена сделать все как положено. Я с головой ухожу в подготовку. Пытаюсь превратить «Причал» в уютный дом. Мы с Ксандером даже разговариваем о детях. Наконец-то я веду себя как взрослый человек.

Я намерена жить с Ксандером в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас.

О Господи, я сейчас упаду в обморок. Не могу вздохнуть.

– Элли? – Поппи явно встревожена. – Ты в порядке? Ты так побледнела…

– Помоги ей сесть, Поппи! – командует Сэм, чей голос как будто доносится за много миль. – Она сейчас упадет!

Я хватаю ртом воздух и стискиваю руками грудь в том месте, где сердце отбивает бешеную чечетку. Тщетно пытаюсь вздохнуть. Я умираю!

– Держись, Элли, у тебя паническая атака, – говорит Сэм, вылетает из комнаты и возвращается с пакетом. – Ну-ка, подыши вот сюда.

Глаза у меня уже лезут на лоб от удушья, и хотя я абсолютно уверена, что пакет нужен бумажный, а не полиэтиленовый, я ныряю в него головой и что есть сил дышу. Постепенно сердце перестает колотиться, легкие принимаются за работу, а кровь перестает гудеть в ушах, как мотор гоночного автомобиля.

– Дыши глубже, – наставляет Сэм, гладя меня по спине. – Вдох-выдох, вдох-выдох.

– Что случилось? – хрипло спрашиваю я.

– Приступ паники. Помолвка, стресс и так далее.

– По-твоему, я так разволновалась из-за собственной свадьбы? Ксандер просто чудо, – говорю я и вновь тянусь за пакетом. – Он добрый, ласковый и… – я принимаюсь дышать в пакет, – …и он по уши влюблен.

– А ты-то его любишь? – спрашивает Сэм. – Ты выходишь за Ксандера, потому что не можешь жить без него? Или только для того, чтобы постфактум искупить вину перед мамой?

Поппи кивает: