я пытаюсь отвлечь его от разрыва с Сарой развязным: «Ну привет, морячок!»

А потом мы бежим сквозь ливень к нашей машине, и мы едем под проливным дождем к нашему влажному бунгало, слушая, как скрипят по ветровому стеклу дворники.

Я все ближе и ближе подбиралась к тому, что искала, но стоило мне только протянуть руку – и я возвращалась ни с чем. Словно пыталась поймать танцующий на полу солнечный блик.

Вот Алекс просит меня сфотографироваться и застает врасплох, когда вспышка камеры мигает на счет «два» вместо «три». Мы оба давимся от смеха и стонем, глядя на нашу отвратительную фотографию, спорим, стоит ли ее удалять, и Алекс уверяет меня, что в реальности я выгляжу гораздо лучше, и я говорю ему то же самое.

Потом он говорит: «В следующем году поедем куда-нибудь, где холодно», а я говорю, конечно, договорились.

Вот оно. То, что постоянно ускользало сквозь мои пальцы. Поворотный момент, крошечная деталь в бесконечной ленте памяти, которую я никак не могла разглядеть.

Мы просто смотрим друг на друга. У этого момента нет ни четкого начала, ни конца, и он ничем не отличается от миллионов других похожих на него моментов.

Но именно тогда я впервые подумала: «Я влюблена в тебя».

Совершенно ужасная мысль. Скорее всего, не имеющая никакого отношения к действительности. Опасная территория, на которую не следует заходить.

Я разжала пальцы, позволяя воспоминанию ускользнуть в глубины памяти, словно его и не было.

Но даже тогда моя ладонь все еще продолжала гореть как от ожога, словно в подтверждение – этот момент был, и я только что его коснулась.

Глава 24

Этим летом

Наша квартира превратилась в седьмой круг Ада, и совершенно ничего не указывало на то, что Николай сюда заходил. Я удалилась в ванную, переоделась в купальник и мешковатую футболку, а потом написала ему еще одно гневное сообщение, в котором требовала держать меня в курсе происходящего.

Закончив переодеваться в гостиной, Алекс постучался в дверь, и мы, схватив полотенца, поспешили к бассейну.

Сначала мы прокрались проверить ворота.

– Закрыто, – сообщил Алекс, но меня это не особо волновало: я только что обнаружила проблему покрупнее.

– Какого. Черта.

Он поднял взгляд и увидел то же, что и я: пустое бетонное дно бассейна.

В этот момент за нашей спиной кто-то ахнул.

– Милый, я же говорила, что это они!

Мы с Алексом разом обернулись и встретились взглядом с дочерна загорелой парой среднего возраста. Перед нами стояла женщина с ярко-красными волосами, в белых брюках-капри и сияющих стразами сандалиях на платформе. Рядом с ней стоял толстошеий мужчина с бритой налысо головой и сдвинутых на затылок солнцезащитных очках.

– Говорила, крошка, – подтвердил он.

– Молодоже-е-ены! – пропела женщина и заключила меня в объятия. – Почему вы не сказали нам, что едете в Спрингс?

Только тогда до меня дошло. Это были Муженек и Женушка, с которыми мы вместе разделили поездку из аэропорта.

– Ого, – произнес Алекс. – Привет. Как дела?

Неоново-оранжевые ногти Женушки ослабили на мне свою хватку, и она выпустила меня из объятий, чтобы неопределенно взмахнуть в воздухе рукой.

– Ну, знаете… Все было весьма неплохо, пока не случилась эта ерунда. Я про бассейн.

Муженек утвердительно хмыкнул.

– А что случилось? – спросила я.

– Диарея! Какого-то малыша пронял понос прямо в бассейне. И, судя по всему, проняло его неслабо, потому что в итоге пришлось спустить всю воду. Нам пообещали, что он откроется завтра утром! – Женушка нахмурилась. – А завтра мы вообще-то уезжаем в Джошуа-Три.

– Здорово! – восхитилась я. Было затруднительно изображать веселую и оживленную беседу, когда на самом деле я ощущала, как моя душа медленно съеживается и умирает внутри пустой оболочки моего бренного тела.

– Мы выиграли бесплатное проживание в гостинице, – подмигнула она мне. – Я вообще удачливая.

– Очень, – подтвердил Муженек.

– И я не просто так это говорю! – не унималась Женушка. – Несколько лет назад мы выиграли в лотерею – не многомиллионый выигрыш, конечно, но все равно кругленькую сумму. И клянусь, с тех пор я постоянно выигрываю во всех лотереях, розыгрышах и конкурсах, в каких только участвую!

– Чудесно, – произнес Алекс. Его душа, кажется, тоже медленно съеживалась и умирала.

– Как бы то ни было! Мы, пожалуй, пойдем и оставим вас дальше вить свое любовное гнездышко, – она подмигнула снова. А может, ее накладные ресницы просто склеились? Точно сказать было трудно. – Даже поверить не могу, как удачно, что мы остановились в одном и том же месте!

– Удачно, – повторил Алекс отрешенным голосом человека, которого давно уже преследовала длительная полоса неудач. – Да.

– Мы живем в таком крошечном мире, да? – сказала Женушка.

– О да, – согласилась я.

– В общем, наслаждайтесь поездкой! – Она стиснула наши плечи, Муженек одобрительно нам кивнул, и они удалились. Мы же остались стоять перед пустым бассейном.

– Попробую еще раз позвонить Николаю, – сказала я после непродолжительного молчания.

Алекс ничего не ответил.

Мы вернулись наверх. В квартире было уже за тридцать градусов. Не метафорические за тридцать, а вполне себе реальные. Свет в квартире мы не включали, оставив гореть только плафон в ванной, словно любая лишняя лампочка могла разогреть воздух до всех сорока градусов.

Алекс молча встал посреди комнаты, и выглядел он несчастным. Было слишком жарко для того, чтобы сидеть – было слишком жарко вообще хоть к чему-то прикасаться.

Воздух казался сухим и жестким. Я беспрерывно звонила Николаю, вышагивая по квартире взад-вперед.

Когда он в четвертый раз сбросил мой вызов, я яростно завопила и бросилась на кухню за ножницами.

– Что ты делаешь? – спросил Алекс. Я пронеслась мимо него на балкон и отчаянно принялась резать пластиковую пленку. – Это не поможет, – сказал он. – На улице так же жарко, как и внутри.

Но к тому времени меня уже было ничем не успокоить. Я прорубалась через пластик, отрезая от него одну полоску за другой, и злобно бросала их на землю. Наконец от пленки осталась только половина, но Алекс был прав. Это вообще никак не помогло.

Было так жарко, что я чуть ли не плавилась. Громко топая, я прошла в ванную и плеснула в лицо холодной водой.

– Поппи, – сказал Алекс. – Думаю, нам нужно поехать в отель.

Я покачала головой, слишком расстроенная и рассерженная, чтобы вымолвить хоть слово.

– Нам придется, – сказал он.

– Все должно было быть не так, – выдавила я. Мой глаз внезапно пронзила острая боль.

– О чем ты?

– Мы должны были делать все, как раньше! – сказала я. – Мы должны были экономить и… и справляться