«Курск»

Одна из подводных лодок наконец-то получила название «Великий Новгород». Делегация города второй раз выехала в Видяево, чтобы принять участие в праздновании этого события. Город привез в подарок подводникам полный автобус картошки, яблок, специальной непромокаемой одежды и еще много необходимых в море вещей.

За время принятия решения командир «Великого Новгорода» Абрамов стал командиром новой субмарины «Курск». На его место был назначен Мельников.

После завершения праздника командиры двух кораблей договорились устроить прием для нашей делегации на борту «Курска». Прежде всего, они хотели показать нам, своим шефам, насколько изменилось в лучшую сторону положение в подводном флоте.

Обход корабля поразил: его огромные размеры, мощное оружие, двойной корпус субмарины. Все говорило о том, что плавающая крепость непотопляема.

После скромного застолья нас пригласили в сауну, рассчитанную человек на десять. Нагнав температуру, прилично вспотев, мы нырнули в обширный бассейн, наполненный зимней забортной водой.

Отдыхали после водных процедур в комнате релаксации. Здесь стояли мягкие кресла. На столиках разложена литература, свежая пресса. По двум стенам тянулись шкафчики, затянутые оргстеклом. За ним, прыгая по закрепленным веткам и стволам небольших деревьев, пели различные птички. Там были воробьи, синицы, трясогузки и еще четыре — пять видов неизвестных мне птиц. Все было сделано, чтобы подводники в далеких морях и океанах ощущали себя комфортно, как на берегу.

« « «

В том году никто из нас не мог и подумать, что эту надежную плавающую крепость ожидает катастрофа.

На граните памятника погибшим подводникам около Видяево появились фамилии новых героев.

За тех, кто в море!

Подводный таран

Распивая подаренную нами Соколову водку, разговорились о тех происшествиях, без которых, порой, не обходится жизнь подводников. Вспомнили судьбу «Комсомольца», некоторых других субмарин, фамилии членов экипажей которых выбиты в граните памятника погибшим подводникам, расположенного недалеко от Видяево. Проезжая мимо, мы несколько раз оставляли там стакан водки, накрытый краюхой черного хлеба.

Выпив по очередной рюмке, закусили, помолчали. После чего, вздохнув, Соколов сказал:

— С «Костромой» был подобный случай.

Мы удивленно посмотрели на него: «Расскажите».

Упрашивать не пришлось. То ли выпил лишнего, то ли захотелось поделиться с кем-то происшедшим.

Ниже привожу краткое изложение рассказа капитана первого ранга, уроженца Одессы Соколова.

«Мы возвращались из дальнего похода. Вошли в Ура-Губу и я дал команду на всплытие. Глубина Ура-Губы сто пятьдесят метров. Вот-вот лодка должна была всплыть. Но подъем прервал мощный удар сверху. Лодка содрогнулась. Не понимая, что произошло, я моментально отдал команду на погружение. Скрипнул металл. Субмарина стала управляемой. Пройдя вперед еще метров сто, вновь отдал команду на подъем. Всплыли.

Выйдя на трап рубки, мы с замом онемели. Конструкции рубки были помяты и искорежены. О происшествии срочно доложил контр-адмиралу. Назначили комиссию, которая пыталась разобраться в случившемся. Меня временно отстранили от командования лодкой.

В течение нескольких недель одна гипотеза сменяла другую. И в каждой — главным виновником был я, давший команду на всплытие. Грозил трибунал. Настроение, сами понимаете, какое. А денег даже на бутылку не было — зарплату задерживали уже за пять месяцев. Кстати, когда наши жены пошли к командиру бригады жаловаться на безденежье, контр-адмирал ответил им резко: «Между сопками щавель растет. Варите зеленый суп».

Рубку, между тем, привели в порядок. Других повреждений не было. Лодка готова была выйти в море, выполнить любой приказ.

И здесь нас ждал звонок из штаба флота. В американской прессе появилось сообщение о том, что их подводная лодка, получив на севере Европы пробоину, сумела своим ходом дойти до порта приписки в США. Доставленный лодке урон не позволяет ее восстановить. Командир лодки награжден орденом за проявленные мастерство и мужество. Государство подарило ему загородный особняк, в котором офицер отдыхает, выйдя после испытанного шока на пенсию.

Наконец для комиссии все стало ясно. Американская подлодка собирала в Ура-Губе некую необходимую янки информацию. При всплытии «Кострома» протаранила находящуюся над ней американскую субмарину, практически навсегда выведя ее из строя.

Меня оправдали. Я вновь вступил в командование своей лодкой. Как говорят, все хорошо, что хорошо кончается.

Осталась ли обида? Отчасти. Сравните: американский капитан загубил своими действиями боевую единицу морфлота США. Несмотря на это, он награжден, заполучил особняк, получает хорошую пенсию. Я же, выходит, вывел из строя американца. Моя лодка в полном порядке. Что я с этого имею? Задержку зарплаты за пять месяцев. Не могу даже стол накрыть для семьи».

Эта встреча была в конце девяностых. В то трудное время такие СОКОЛОВЫ сохранили наш флот, верность присяге, профессиональное мастерство, Государство, создали новые современные субмарины.

Крабы-путешественники

В 1995 году, в составе новгородской делегации, мы выехали в Видяево Мурманской области, чтобы обсудить с командованием бригады подводных лодок детали присвоения одной из субмарин имени «Великий Новгород».

В ходе визита нас принимали командир лодки-соискателя названия «Великий Новгород» Мельников, командир ядерной подлодки «Кострома» одессит Соколов.

Именно он презентовал на обед, кроме кулинарных изысков кока, огромного камчатского краба. Чтобы его щупальца не спадали с огромного круглого блюда, их привязали суровыми нитками к панцирю. Выпивая, обсуждая развал, происходивший в то время в армии, задержки зарплат, мы постепенно и с удовольствием поедали камчатского богатыря.

Заметив, с каким удовольствием мы справляемся с его подарком, капитан первого ранга поведал нам оригинальную историю.

Несколько лет назад «Кострома» приняла участие в учениях и оказалась в бухте Петропавловска-Камчатского. Отдохнув несколько дней, экипаж готовился к выходу в море. К Соколову подошли два офицера: «Разрешите обратиться…»

Оказалось, что они по первому образованию биологи. Просят разрешения разместить в лодке аквариум средней величины с несколькими камчатскими крабами.

— Хотим, товарищ капитан первого ранга, перевезти их в Видяево и выпустить в нашу Ура-Губу. Представляете, будем есть собственных крабов.

Как потом для меня стало ясно, склонный к авантюрам Соколов взял ответственность на себя, разрешив перевезти живой груз.

Спустя некоторое время, офицеры-биологи втихаря, чтобы не подвести командира, выпустили крабов в Ура-Губу, где швартовались подводные лодки. Глубина здесь достигает ста пятидесяти метров.

Прошло несколько лет. На «Костроме» уже забыли о проведенном эксперименте. Забыли все, кроме офицеров-биологов. Соорудив краболовки, они спустили их на дно. Подняли через несколько дней. В одной краболовке сидел настоящий камчатский краб.

О результате эксперимента доложили Соколову. Какое-то время крабов пользовали только на «Костроме». Затем слухи разошлись по всему Видяево. «Камчадалов» попробовали еще на нескольких кораблях.

Но эта идиллия продолжалась недолго. С очередным пойманным крабом рыбинспекции попался один из биологов с