Но больше никто не смеялся. Мировое турне в поддержку Born Again протянулось семь ужасных, мучительных месяцев, и о нем потом говорили еще много лет, но не по тем причинам, по которым хотелось бы. За неделю до Рединга их всех едва не арестовали, когда Гизер бросил коктейль Молотова из окна своего номера и сжег «Форд Кортину» другого постояльца.

– Я пошел в его комнату, единственную, где были открыты шторы, и увидел на подоконнике кучу спичек, – говорит Пол Кларк. Впрочем, когда сотрудники гостиницы решили, что во всем виноват Пол, Гизер не стал их разубеждать.

Меньше чем через три недели после удручающего концерта на Редингском фестивале группа пробила очередное дно, когда Гизера и Пола арестовали за развязанную Гилланом драку в клубе в Барселоне.

– Мы сидели за столом в какой-то дерьмовой дискотеке с промоутером. Гиллан выпил слишком много, отобрал у меня зажигалку и стал ей поджаривать жопу официанту. Я сказал ему: «Не веди себя как мудак. Будут проблемы. Это не наш город, оставь его в покое». Но он сделал так еще раз. В общем, этот испанец очень обиделся, пожаловался на нас всем, кто сидел у бара, всем остальным барменам и прочим завсегдатаям. В общем, это примерно то же самое, что барагозить в «Рам-Раннере». Там такого не терпят. И тут тоже не потерпели.

Пол понял, что «сейчас начнется», так что сказал группе медленно следовать за ним и направился по лестнице к выходу. Слишком поздно.

– Когда мы поднялись по лестнице, охранники отпихнули меня от двери и заперли ее. А потом я услышал крики.

Пол вышиб дверь ногой и получил от охранника удар дубинкой.

– Я отобрал у него дубинку и врезал ему. Потом крикнул группе: «Бегите! Садитесь в машины!»

Опять-таки, было уже слишком поздно, и на улице возле клуба завязалась кровавая драка, во время которой Гизера и Пола арестовали за то, что они запрыгнули на заднее сиденье полицейской машины, приняв ее за такси.

– К тому времени, как нас довезли до полицейского участка, Гизер рыдал: «Мы умрем, мы умрем!» Стыдоба. Я сказал: «Не беспокойся, мы справимся». Я тоже, конечно, боялся, но улыбался этим мудозвонам.

В другом конце комнаты трое полицейских жестоко избивали еще одного парня из обслуживающего персонала группы, Гарри Моэна. Когда полицейский ударил Пола в глаз, тот стал отбиваться, «боднул его в ответ. Тогда копы стали наяривать по мне дубинками. А Гизер все это время ныл и плакал. Мягкий как говно…»

Они провели ночь в камерах (звонок в местное британское консульство не помог, им ответили: «Надеемся, что тут вы и сгниете»). А потом их повезли в суд, где собрались несколько десятков человек из клуба.

– Все в бинтах, шинах и прочем таком, все орали на испанском и тыкали в меня и Гизера.

Пол снял футболку и продемонстрировал порезы и ушибы на спине и стал наугад указывать в толпу.

– Он, он, он! Это они сделали! Нас было всего двое.

И они вдруг снова оказались на улице.

– Я и по сей день не знаю, что произошло. Даже не представляю, под залог нас отпустили или просто сказали «идите на х*й».

Вернувшись в гостиницу, они обнаружили, что остальная группа забилась в номер Джеффа Николлса.

– Он не хотел открывать дверь. Типа, «Кто там?» Гизер ответил: «Это Гизер, идиотина, открывай дверь, бл*ть!» В общем, в конце концов нам открыли дверь. Он подпер ее кроватью и гардеробом. Джефф, Гиллан и Тони сидели в комнате, просто обосрались от страха. Им вообще было насрать, даже никого не послали, чтобы выручить нас или еще что-нибудь такое. Просто боялись, что дальше придет их черед…

Впрочем, самым ужасающим элементом гастролей в поддержку Born Again стали новые декорации. В восьмидесятых рок-турне пережили настоящую революцию в сценическом деле. Группа, играющая хедлайнером на большой арене, больше не могла просто приехать и выступить. Теперь было необходимо, чтобы все происходящее напоминало какой-нибудь бродвейский или вест-эндский мюзикл, а не старомодный рок-концерт на наспех собранной сцене. Ронни Джеймс Дио сражался на сцене с гигантским аниматронным драконом, а у новых претендентов на трон Black Sabbath, металлистов Iron Maiden, появился кошмарный «талисман» по имени Эдди, который не только украшал все обложки их альбомов и футболки, но и присутствовал во все более огромных и монструозных формах на концертных шоу.

Дон Арден быстро заметил новый тренд и решил, что новые, улучшенные Sabbath должны придумать что-нибудь подобное для мирового турне 1983 года. Обсуждение продлилось примерно пять секунд, после чего Гизер выпалил бессмертное: «Стоунхендж». Он решил, что надо использовать в качестве отправной точки инструментальную композицию Born Again. Сейчас мы сразу же вспоминаем о фильме Spinal Tap, «рокументальном, если хотите», как говорит персонаж Роба Рейнера. И не зря, потому что продюсеры ленты позже признались, что именно у Black Sabbath они позаимствовали идею для знаменитого эпизода, где вымышленная группа решает сделать себе декорации в виде Стоунхенджа, а потом обнаруживает, что модели оказались такими маленькими, что даже карлик над ними возвышается.

У самих Sabbath на самом деле возникла прямо противоположная проблема: их модели Стоунхенджа были такими огромными – по предложению Гизера их сделали в масштабе один к одному, – что просто не влезли практически ни в один зал, в которых они играли в Америке. «Эти хреновины были высотой сорок футов», – вспоминал Гиллан. Если этого самого по себе было недостаточно, то последняя выдумка Дона – выпустить на сцену карлика, одетого красным младенцем-дьяволом с обложки Born Again, – окончательно гарантировала, что никто из тех, кто видел первые концерты гастролей Sabbath 1983 года, их не забудет – и не сможет вспоминать без содрогания.

Репетиции первого концерта – в спорткомплексе «Мэйпл-Лиф-Гарденс» в Торонто – начались с того, что из колонок зазвучало придушенное хныканье новорожденного младенца, «обработанное дисторшном и фланжером, слушалось все вообще жутко». Потом на колоннах Стоунхенджа появлялся карлик, одетый дьявольским ребенком, и с криком падал вниз на невидимые матрасы. Затем крики прекращались, звонил колокол, и по сцене проходила процессия техников, переодетых монахами. Но, вспоминал Гиллан, когда тем вечером начался концерт, «карлик-ребенок упал, и крики не стихли, а стали еще громче. Матрасы просто забыли подстелить! Я смотрел на все сбоку сцены, люди переглядывались и спрашивали друг друга: что за херня?»

Дальше все покатилось под откос. Когда Гиллан перед Рождеством объявил, что в новом году уйдет, чтобы вернуться к воссоединившимся Deep Purple, группа почувствовала себя обманутой и преданной. Гиллан притворился изумленным.

– Я, Тони и Гизер знали, что как только мировое турне закончится, я уйду… Разговор о Purple был с самого начала, мы должны были собраться, как только я закончу с Sabbath. Получилось все очень аккуратно. Мы расстались друзьями, – добавил он.

Не совсем. Гизер, который по-прежнему настаивал, что проект с Яном Гилланом вообще не должен был называться Black Sabbath, теперь всячески поносил певца за его решение уйти, утверждая, что разговора о том, что Гиллан проведет в группе ровно столько времени, сколько нужно до воссоединения с Deep Purple, вообще не было. По крайней мере, с ним об этом не говорили. Он настолько пал духом, что решил умыть руки и объявил, что тоже уходит, как только закончатся гастроли.