— Много ли?

— Как я понял, не особенно. Достаточно, чтобы мы не могли делать вылазки в степь, как раньше. Сами же османы сейчас собираются на Крит. Там вспыхнул бунт, в Дубровнике тоже полыхают пожары… одним словом, османы решили додавить венецианцев. Благо, с тех есть, что содрать, да и по площади куда как выгоднее.

— Если мы оставим тысяч двадцать? Отобьетесь? Прокормишь?

— И прокормлю, и сорок тысяч прокормлю. И отобьемся. А остальные куда ж пойдут?

В синих глазах Алексея блестела шальная искра.

— А остальные… мы пойдем водой к Керчи. Сколько на корабли влезет. Остальные пойдут вдоль берега, перекликаясь с кораблями, разоряя все побережье и вырезая татарские поселки. Хватит, пожировали. Керчь надо будет взять.

— Государь!

Алексей пожал плечами в ответ на шокированный возглас Косагова.

— Ее просто не пытались взять. С нашей стороны. Она укреплена с моря, а ежели подойти с суши, высадить десант — не так там все и страшно будет. Переправимся и захватим Тамань. А потом от Керчи пойдем опять вдоль берега. Кафа, Бахчисарай — и Перекоп. Ежели мы захватим эти точки — мы отрежем туркам все пути.

— Государь, они ж на нас…

— Они и так нападут. Но… если мы выполним этот план — нам будет чем с ними торговаться. Отдадим обратно Бахчисарай и Кафу, пусть радуются. Но остальное… нет уж! И начнем выжимать татар с нашего полуострова.

Несколько минут все молчали. Потом кашлянул Иван Сирко.

— Государь, дозвольте?

Алексей кивнул. Мол, дозволяю, говори…

— Может, сначала тогда не на Керчь идти? — желтый, заскорузлый от табака палец характерника заскользил по карте. — Вот здесь, вдоль северного берега мы можем доплыть до входа в Сиваш. Наши чайки там пройдут. А мы высадимся на берег и тоже пройдем… тут, конечно, 'Гнилое море', ну да расстояние невелико. И дойдем, и возьмем, коли прикажешь…

Алексей прищурился.

— А сколько народу при этом поляжет?

— Многовато, государь. Так ведь за свою землицу жизни отдадим, не за чужую…

Намек был ясен. Алексей медленно кивнул.

— Да, ежели удастся… тут без казаков никуда. Скажем, Засечный полуостров? Тут войск держать придется много, ну да ладно, своя земля, не чужая…

Намек был понят правильно. Ежели так получится, что план осуществится — никто казакам препятствий чинить не будет. Пусть обживаются, пусть гонят прочь татар, пусть укрепляются… но под русской дланью. Мягкой, но… не отдельное государство, а провинция в общем составе. Впрочем, при наличии на троне Алексея Алексеевича, казаки не возражали. На Сечи уже все знали, что с молодым царевичем можно дела делать…

— Но это часть. Остальные на чайки не влезут… тысяч бы десять прошло?

— Меньше, государь. Но остальные войска пройдут на Керчь, как ты и хотел.

— Раздробить силы? А продержитесь?

Сирко пожал плечами.

— Понадобится — мы все там ляжем, но зубами вцепимся!

Алексей покачал головой.

— Нет, так не пойдет. Мне не смерть ваша нужна, а жизнь и служба. Я своих людей не размениваю…

— Тогда, государь…?

— План твой хорош, Иван Дмитрич. — Присутствующие даже замерли от неожиданности. Чтобы царевич, да с отчеством, так вот к казаку обращался? Но сам Алексей над этим и на миг не задумывался. Он уже оценил гетмана войска Запорожского и не видел в том ничего для себя зазорного. Этот мужчина больше боев повидал, чем Алексей — месяцев. Есть за что уважать. И сейчас… готов ведь голову сложить… за что!?

За Русь, которая ему хоть и не чужая, да и не своя! Понял просто, что так надобно — и идет!

— Вы вперед пойдете и Перекоп захватите. С той стороны к нам на помощь поляки идут. Вот они там и останутся, да еще и вылазки совершать будут, чтобы как следует татарву потрепать. А вслед за вами, по берегу, чуть медленнее, чтобы не измотаться, пойдет полк Хитрово. Справишься, боярин?

— Приказывайте, государь — исполню.

— А части Косагова пойдут вдоль побережья. Впрочем, с десяток чаек я у вас заберу. А ты, Иван Дмитрич, пройдись в порт, посмотри, какие корабли взамен сгодятся? Потому как не хочу я казаков одних на Перекоп слать…

— Не доверяешь, государь?

Вопрос вроде был задан с подковыркой. Но это ежели не видеть веселых искорок в глазах Сирко. Алексей и не увидел — опыта пока не хватало. И повелся…

— Мне всех своих людей жалко. Понимаю, что иначе нельзя, но чтобы одних казаков на передовую… нехорошо это. Неправильно…

Сирко задумчиво кивнул. М — да, когда это русских царей такие вопросы волновали? А этот по чести поступить старается…

— Схожу, присмотрю…

— Тем паче, стараниями казаков у нас куда как кораблей прибавилось, — буркнул Ромодановский. — команд не хватает — а они галеры захватывают!

— Так неужто ж их обратно туркам гнать? — в глазах Алексея тоже заплясали веселые искры. — Э, нет. Если и отдадим — то пару, не более. Есть такое слово — брандер.

Слово знали все присутствующие. И обсуждение деталей продолжалось достаточно долгое время. Только через три дня были окончательно расписаны все роли — кто, что куда… И чуть отдохнувшие войска ушли из Азова.

Печальным взглядом провожал их Григорий Ромодановский, как ни рвался он в поход, но его все одно решили оставить на хозяйстве. А кто лучше него знает обстановку?

Кто лучше него знает крепость, в которой он перезимовал?

Впрочем, это‑то полбеды, но грусть боярина вызвало еще и отсутствие 'троянских коньков'. Царевичевы воспитанники уходили вместе с войском. Кто с казаками, кто на кораблях, но уходили. В ноги царевичу падать готовы были, чтобы не оставлял их в тылу, дозволил на нехристей идти… а без них ведь сложнее придется.

Эххх…

Впрочем, долго грустить боярину не пришлось. И месяца не прошло, как под стены Азова явились долгожданные гости — татарва с турками!

* * *

Иван Сирко хищным взглядом смотрел вперед. На Перекоп. На крепость.

С севера это был большой участок Перекопского вала между двумя круглыми бастионами. В центральной части бастионов на юго — западном и юго — восточном углах крепости находились круглые многоярусные башни. Над крепостью также вздымались две большие башни, а за ними краем глаза виднелся палисад с маленькими прямоугольными башнями. С запада, юга и востока крепость защищали рвы и валы с каменной облицовкой и зубчатыми парапетами. В центральной части куртин располагались башенные ворота, на крепостных валах возвышались небольшие прямоугольные башни. С юга к крепости и к большому Перекопскому валу примыкал прямоугольный форштадт, защищенный рвом и валом с крупными и малыми строениями внутри укрепленной территории и весьма далеко продвинувшийся за пределы рва и вала.