До этого почти полгода Сергею вместе с остальными инженерами приходилось ютиться прямо в цехе, разбив часть его на жилые помещения при помощи обычных фанерных перегородок. Естественно, можно было снимать квартиру в городе, благо средства позволяли, но первое время работы на фабрике оказалось столько, что проще было ночевать прямо на месте, чем ехать куда-то посреди ночи, чтобы уже через пару часов вернуться назад. На условия Сергей не жаловался, но был приятно удивлен, когда специально для него военное ведомство приобрело целый дом, расположенный прямо за небольшим полузаброшенным лесопарком, отделяющим окраину города от фабричных территорий.

Дом ему понравился, единственное неудобство заключалось в том, что Тейрине приходилось добираться до училища почти через весь город. Хорошо еще, что городок был довольно небольшим, и из конца в конец его спокойно можно было пересечь пешком за какие-нибудь полчаса. К тому же ему выделили паромобиль, которым он сам не решался пользоваться, а вот Тей освоила его довольно быстро, и проблема с удаленностью ее нового места службы исчезла сама собой.

Сергей невольно улыбнулся своим воспоминаниям и покосился на хмурого Кутесова:

– Что-то случилось, господин генерал?

– Ничего серьезного, обычные дворцовые свары, – вздохнул тот и, неожиданно улыбнувшись, добавил: – А ваши самолеты, господин Эйтан, многим поперек горла стали.

– И кому это? – поинтересовался Сергей, догадываясь, какой последует ответ.

– Некоторым довольно влиятельным при дворе людям, в основном промышленникам и кое-каким господам, имеющим свою долю с производства аэростатов и их составляющих.

– Боятся?

– Еще как, – кивнул Кутесов. – А тут еще Росовский выступил с предложением свернуть производство легких аэростатов в связи с тем, что армия больше в подобных аппаратах не нуждается. Я, конечно, Никола прекрасно понимаю: сокращение расходов ведомства, и все такое, но все же он поторопился, не ко времени все как-то… друзей это нам явно не прибавит. Зато императора уже засыпали прошениями, призывающими чуть ли не запретить производство крыланов или хотя бы ограничить оное. Причины называют самые разные – от экономических, связанных с сокращением производства, до религиозных, дескать, эти машины – выдумка самого Рикты Темного. Да, этого следовало ожидать! – Генерал махнул рукой и, расстегнув шинель, достал из кармана кителя небольшую металлическую коробочку с аромами.

– Не понимаю, ведь производство можно перепрофилировать. Наш завод едва справляется, и дополнительные мощности…

– Тут дело цены и желания, – прервал Сергея Кутесов. – Да и перенастроить производство – не булочку с повидлом за утренним тайклом скушать, тут я их понимаю. Хотя все же союзники у нас есть, – сказал он, открывая крышку и зубами извлекая одну из аром, после чего протянул коробку Сергею, но тот отрицательно покачал головой:

– Нет, спасибо. Насколько я понимаю, на нашей стороне Спайковский…

– И не только он. – Кутесов затянулся и, выпустив в сторону струйку дыма, добавил: – Господин Спайковский сам по себе очень влиятельная фигура, и к нему многие прислушиваются. Однако, помимо него, есть люди, прекрасно понимающие перспективность вашего изобретения. Впрочем, все эти дрязги вас не должны тревожить, спокойно занимайтесь своей работой, а эту грязь оставьте мне.

– И все-таки хотелось быть в курсе дел, знать, кто «за», а кто «против»…

Кутесов резко остановился и пару минут внимательно смотрел на Сергея, буравя его взглядом своих серых глаз, затем коротко кивнул:

– Хорошо, подготовлю вам небольшой материальчик на эту тему и в следующий раз передам. Может, вы и правы: врагов и друзей надо знать в лицо.

Дальше шли молча. Сергей размышлял о том, что сообщил Кутесов. В этом мире огромное количество трудовых и промышленных ресурсов задействовано в производстве дирижаблей. Сотни тысяч людей трудятся на заводах и фабриках, занимающихся изготовлением нужных для постройки воздушных гигантов материалов и различных устройств. Огромное количество инженеров, обслуживающего персонала, аэронавтов занимаются серьезным делом, а он… он практически одним махом перечеркивал все это, направляя историю чужого мира по другому руслу, ломая судьбы, чаяния и планы множества незнакомых ему людей. Имел ли он право так поступать? Правилен ли был его выбор? На мгновение перед глазами встал пылающий город и висящие над ним черные туши ястанских дирижаблей. Сергей сжал кулаки и тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие сомнения, – его выбор был верен. В конце концов, люди найдут новую работу, предприятия перестроятся, да и сами аэростаты потихоньку найдут свою нишу в новом мире. Увы, но рождение чего-то нового всегда происходит в муках, и тут ничего не поделаешь.

Штаб-канцлер Карнот в раздражении отбросил папку с докладом и, откинувшись в кресле, задумчиво забарабанил пальцами по столу.

А у мальчишки начинало получаться. Он довольно ловко погасил назревающие среди среднего класса волнения, снизив налоги и переложив основную их часть на плечи членов высшего общества, богатых промышленников и коммерсантов. Это, конечно же, многим не понравилось, однако «сопляк» вывернулся и тут. Обращение к патриотизму, новые военные заказы, пара блестяшек кой-кому на грудь, дворянские звания – и недоброжелатели исчезли один за другим. Мало того, кое-кто перебрался в лагерь ярых сторонников…

Карнот криво усмехнулся. А ведь все шло так хорошо: казна почти пуста, кой-где назревала смута, армия в большинстве своем деморализована, везде разброд и шатание. Некоторые главы губерний почувствовали себя чуть ли не царьками. Казалось, еще немного – и страна вспыхнет, погружаясь в пучину междоусобицы. Вот тогда-то и потребовалась бы твердая рука… Канцлер сжал кулак так, что ногти впились в ладонь.

А мальчишка умен, очень умен, и куда прозорливее своего отца, однако надежда еще есть. Положение в стране довольно нестабильно, и Руссария сейчас напоминает пьяного мужика, которого бросает из стороны в сторону, так что, если знать, где и куда подтолкнуть… Только вот стоит ли?

Карнот нахмурился, чувствуя, как внутри вновь закипает непримиримая борьба между прожженным патриотом и расчетливым, жаждущим власти человеком. Он встал с кресла и, пройдясь по своему кабинету, остановился перед висевшей на стене огромной картой мира. Несколько минут он переводил взгляд с синего пятна Руссарии на лежавшие вокруг нее разноцветные лоскуты других стран, затем резко отвернулся, а в его глазах сверкнул металлический блеск принятого решения.

– Извините, мой император, но этой стране нужна жесткая рука, иначе нас просто сожрут.

Полутемное помещение ангара, посреди которого, распластав крылья над бетонным полом, замерла тупоносая машина. Кутесов удивленно посмотрел на Сергея. Выше и больше всех предыдущих крыланов, эта машина имела всего лишь два крыла, обладала стремительными обводами и опиралась на три стойки шасси, одно из которых торчало из-под днища чуть впереди кабины пилота, над которой зачем-то были установлены металлические дуги. Двигателя у самолета не было, и вместо него внутри корпуса лежало несколько мешков, по всей видимости с песком, не дававшие ее носу задираться.