Неожиданно сверху раздался басовитый гул, и над головой Майсера пронеслась пара крыланов. Сделав круг над полем, машины устремились вниз. Отто любовался машинами, заходящими на посадку, и неожиданно улыбнулся, почувствовав гордость за свои творения. Да, Эйтан дал ему «крылья», но кто захватит при их помощи небо, еще предстояло выяснить, так как битва только началась.

Паромобиль шустро бежал по дороге, хрустя гравием и изредка покачиваясь на небольших ухабах. Иногда гравийка заканчивалась, и тогда машина резко замедляла ход, противно шипя двигателем и меся колесами подмороженную ночными заморозками грязь.

Сергей задумчиво смотрел на мелькающие за окном поля, покрытые свежевыпавшим снегом, тонким белым слоем припорошившим буро-коричневое одеяло пожухлой травы. Вызов в столицу для него был полной неожиданностью, и пришлось собираться в спешке, переложив руководство испытанием нового самолета на Рослава – это беспокоило больше всего. Нет, в Васнове он не сомневался, но машина получилась на редкость капризной, она постоянно преподносила своим создателям новые сюрпризы. В последний раз, во время посадки, подломилась правая стойка шасси, и самолет на всем ходу рухнул на крыло – чудом обошлось без жертв. Пилотировавший машину Олг отделался всего лишь переломом руки, что было особенно удивительно, учитывая размеры повреждения аэроплана, правое крыло и носовая часть которого в буквальном смысле слова превратились в груду искореженного дерева и ткани. Решено было приостановить испытания и еще раз перепроверить расчеты, а заодно укрепить стойки второй экспериментальной машины. Потребовалось две недели кропотливой работы и подробных разборов причин аварии, чтобы в конце концов выяснить: авария произошла из-за халатности при сборке.

Ратный откинулся на спинку сиденья и рассеянно подумал, что, видимо, следовало бы отложить испытания до своего возвращения. Хотя, с другой стороны, они и так уже порядком отставали от графика, а Росовский постоянно торопил, настаивая на скорейшей доработке нового аэроплана. Сергей вздохнул. Увы, но отказаться от поездки тоже не было никакой возможности, так как это было личное приглашение императора.

Он раздраженно провел пальцами по краю стоячего воротника и, покосившись на сидящего напротив Кутесова, расстегнул верхнюю пуговицу, вздохнув с нескрываемым облегчением. Форма была, что называется с иголочки. Жесткий воротник с петлицами, украшенный двумя парами серебристых галочек, между которыми горел золотистый треугольник, с непривычки неприятно сжимал шею. Вообще-то парадку сшили еще полгода назад, но Сергей пока ни разу ее не надевал, так как особой надобности в этом не было: на фабрике в такой особо не походишь, в столицу он не ездил, официальные мероприятия предпочитал пропускать, а в повседневности хватало и обычной формы. Впрочем, парадная форма на вид была довольно симпатичной: черный мундир длиной примерно до середины бедра с косым запахом на груди и небольшими эполетами на плечах. Рукава с широкими обшлагами украшены вышивкой в виде серебряных крыльев и идущей по краю узкой золотистой полоской витого канта. В комплекте – белая форменная рубашка, брюки в цвет мундира, хромовые полусапоги, фуражка и черная шинель с двумя рядами золотых пуговиц. Такая расцветка формы смутила многих, так как очень напоминала ястанскую, хотя, по мнению Сергея, у тех она была скорее темно-серой, чем черной.

А вот с формой для курсантов и летного состава получилась интересная история. Примерно через месяц после того, как они покинули Наймарскую крепость, Сергей решил сшить себе одежду на заказ, желая сделать ее как можно более удобной и максимально похожей на земную. Конечно, пришлось долго объяснять старичку-портному, чего Сергей от него хочет, и даже сделать несколько набросков, но, несмотря на все это, через месяц два комплекта одежды были готовы, хоть и обошлись полковнику Эйтану в приличную сумму. Тем не менее землянин был рад впервые за долгие годы сменить тесный офицерский приталенный френч, мешковатые форменные брюки вкупе с тяжелой длиннополой шинелью на более привычное одеяние. Короткая коричневая кожаная куртка, штаны с большими прямоугольными карманами, кофта с воротом, под который поддевалась форменная рубаха, радовали его своим удобством. Высокие шнурованные ботинки, купленные им по случаю на рынке, также его устраивали.

К удивлению Ратного, его обновка заинтересовала Роханцева, который, примерив штаны и куртку на себя, счел новую одежду довольно практичной. Естественно, пришлось кое-что переделать: добавить знаки различия, сделать покрой куртки более строгим, придумать ее легкий вариант на теплое время года, ну и прочие мелочи. Правда, для девушек пришлось все же менять покрой куртки и брюк, а вместо ботинок заказывать легкие сапожки, но справились и с этим. В результате новая форма пришлась всем по вкусу, и через некоторое время вся его команда, включая экипаж «Надежды», облачилась в обновки, буквально озолотив старика-портного. Так что, когда авиация стала официальным родом войск, придумывать ничего не стали, а, с позволения Росовского, просто приняли эту «самодельную» форму за основу. Единственное, что добавилось к комплекту, так это серые форменные кепи, ну и, естественно, парадная форма, которую уже разрабатывали столичные швейники.

– О чем-то задумались, господин Эйтан? – спросил Кутесов, заставив Сергея очнуться от воспоминаний.

– Да так, вспомнил кое-что, – улыбнулся Ратный.

– Кстати, насчет «вспомнил»… – Генерал пододвинул к себе лежащий рядом на сиденье пузатый чемодан и, открыв его, извлек оттуда кожаную папку, протянув ее Сергею: – Вот обещанная мной информация.

Землянин недоуменно посмотрел на своего собеседника, но, припомнив разговор месячной давности, благодарно кивнул. Взяв папку, он раскрыл ее и, не отрываясь, прочел все бумаги. Судя по ним, ситуация складывалась довольно интересная и одновременно несколько парадоксальная.

Все признавали эффективность крыланов, уже много раз доказанную в воздушных боях, но многие почему-то упорно отказывали им в будущем, считая самолеты тупиковой ветвью развития воздушного флота.

Возглавлял так называемых противников некто Арнас Вайтовский – крупный промышленник, один из основных производителей составных частей для производства дирижаблей и их двигателей. Он разумно заявлял, что не следует торопиться отказываться от производства аэростатов в пользу новых машин, следует проводить постепенную переориентацию производства. В принципе, Сергей даже поддерживал его в этом заявлении, вот только в бумагах Кутесова говорилось, что реальная суть его предложений была несколько иной. Судя по ним, государству следовало полностью прекратить поддержку зарождающегося авиапрома, отдав его на откуп энтузиастам и частным компаниям, что почти наверняка привело бы к плачевным последствиям для оного. Сергей усмехнулся. Понять Вайтовского, как и подобных ему, можно: они всего лишь защищают свой бизнес.

После появления крыланов Руссарские Аэрсилы почти полностью отказались от закупок легких дирижаблей, что, по всей вероятности, болезненно ударило по карману этих господ. Что же будет, когда на крыло встанет его новый бомбардировщик? Впрочем, надо признать, тот полностью проигрывает дирижаблям не только в бомбовой нагрузке, но и в скорости, так что в какой-то степени новый аппарат – не соперник традиционным машинам. Для тех и для других найдется своя ниша… по крайней мере, пока. Еще среди противников числились господа Кайнский, Гинзвер и Уйточкин, являющиеся ведущими аэроконструкторами Руссарии, для которых появление крыланов стало прямой угрозой их статусу.