– Но здесь появляется кое-что, что портит всю картину. – Толстый сел поудобнее. – Знакомую Корболя, проститутку из общежития, находят мертвой в ее комнате. Похоже, кто-то заметает следы после операции, проведенной ее мужчиной. Ее убирают, потому что она что-то знала. Вряд ли это сделал Корболь, скорее тот, кто был, скажем, координатором всего предприятия.

– К счастью, пан Раймонд знает обо всем, что происходит в городе, – улыбнулся Ричи, – поэтому я хотел узнать, что вы об этом думаете. Почему кто-то пытается меня подставить? И кто все это организовал?

Раймонд Дутка с разбитой губой сидел, прикованный наручниками к стулу, напротив Ричи. Но он не смотрел на него. Он смотрел в окно в сторону вагоноремонтного завода. Здания не были видны, но он знал, что они там. Он вспомнил, как бегал к воротам завода, которые были там, куда он сейчас смотрел. Он каждый день ждал, когда у отца закончится рабочая смена. Когда становилось тепло, они всегда вдвоем шли в столовую выпить по стакану напитка. Какой же он был вкусный, этот напиток!.. Сегодня такой уже не делают. Потом они возвращались домой на ужин, приготовленный мамой на кухне, где он сейчас сидел.

Как давно это было, подумал Раймонд и улыбнулся своим воспоминаниям. А потом он подумал о Генеке, который, неизвестно почему, не приходил ему на помощь.

– Ну и что вы скажете, кто за всем этим стоит? – вопрос Ричи вернул его к действительности. Он посмотрел на него как на назойливую муху и произнес:

– Да пошли вы.

Грубинский посмотрел на Бродяка и слегка кивнул головой. Тот встал с равнодушным выражением лица, медленно подошел к сидевшему посреди кухни Раймонду. Он схватил его за левую руку, потом за большой палец и резко дернул.

Душераздирающий крик Ливера разнесся по всей квартире. Не обращая на это внимания, Бродяк схватил его за другой палец.

– Кто за этим стоит? – Ричи повторил вопрос, как будто ничего не произошло.

– Сволочи, – закричал Раймонд. – Господи, мой палец… а-а-а…

– Кто за этим стоит? Говорите, потому что Мирек вам все пальцы переломает.

В подтверждение этих слов Бродяк сильнее сжал руку Раймонда.

– Двое русских. Я их не знаю. Это были русские военные по гражданке. Я не имею с ними ничего общего. Это Корболь с ними связался. Они сами хотели заниматься торговлей с Западом. Я их не знаю, но это они все придумали. Они были у меня сразу после убийства и сказали, что это они сейчас раздают карты, и что они будут поставлять товар, а железнодорожную трассу они закрывают навсегда. И теперь я за какой-то мизерный процент должен заняться распространением их товара, который они будут привозить на своих военных грузовиках прямо из Германии. Это они приказали донести на вас в милицию, чтобы освободить рынок. Они хотели отобрать еще и валютный бизнес. Я ничего не мог сделать. Они угрожали, что если я не буду с ними сотрудничать, они сделают со мной то же, что с моим приятелем, железнодорожником.

– Откуда эти русские? – спросил Ричи.

– Из части в Борне-Сулиново, а здесь они закреплены за российским консульством на Буковской…

– Как их зовут?

– Я не знаю фамилий, один худой как щепка, а второй метр девяносто ростом, и полный рот золотых зубов. Он сказал, что его зовут Алик, а второго – Володя, блондин с круглым лицом, на голову ниже первого.

– Руки вверх! – крикнул немного пискляво Генек, неожиданно появившийся в дверном проеме с пистолетом в руке. Бродяк, стоявший ближе к выходу, обернулся и посмотрел сначала на пистолет, а потом на мужчину.

– Надо же, настоящий парабеллум, – сказал он и, прежде чем Генек успел что-либо сказать, ударил его по вытянутой руке. Пистолет упал на кухонную плиту. Второй удар пришелся Генеку в лицо. Смотритель дома упал на дверной косяк и медленно осунулся на пол.

– Нам, наверное, уже пора, – сказал Ричи, поднимаясь со стула.

Бродяк подошел к плите и взял лежавший на ней пистолет. Он внимательно его осмотрел и спрятал в карман.

– Еще пригодится, – объяснил он Ричи. Он наклонился над Раймондом и потрепал его по щеке:

– Нужно было сразу обо всем рассказать. Сэкономили бы время. А вообще у вас замечательный охранник.

Глава 9

г. Катовице, четверг, 13 марта, 8:20

Скорый поезд Вена-Катовице опаздывал на целый час. На Центральный вокзал Катовиц он должен прибыть в 7:30, а в 8:20 он был еще на станции в Петровицах. Хуже всего, что он стоял, а не ехал. Но ничего нельзя было сделать, он выбился из графика и сейчас вынужден был пропустить поезда, отправлявшиеся из Катовиц по расписанию.

Если все сложится нормально, нам разрешат отправиться минут через десять. Значит, приедем позже на час и десять минут, подумал проводник Мариан Клюта.

Он стоял на перроне в Петровицах и смотрел на рельсы. Через минуту должен отправиться пассажирский поезд из Цешина, подумал железнодорожник. Когда он проедет, можно будет отправляться. Вообще-то час опоздания – это немного для такого маршрута. Все из-за чешских таможенников, в последнее время особенно дотошных. Они проверяли всех пассажиров, как будто эти люди ехали из Чехословакии. На самом деле в Братиславе и Праге садилось мало людей. Этим поездом ездили, прежде всего, поляки, возвращавшиеся из Вены. Несмотря на это, чехи цеплялись к ним как к своим и поднимали много шума. Из-за них поезд позже пересек польско-чехословацкую границу. Сегодня чешские таможенники справились за час, а иногда могли держать поезд в два-три раза дольше.

Клюта посмотрел влево. За шлагбаумом был бар «Гражданский». Несмотря на раннее утро, снаружи уже стояло несколько любителей пива «Гражданского», которое здесь наливали в кружки. Они пили, наблюдая за тем, что происходит на вокзале. А на вокзале не происходило ничего интересного, кроме того, что там стоял венский состав и железнодорожник Клюта. Он внимательно посмотрел на людей перед баром, но не увидел никого знакомого. А того, кого он хотел бы там увидеть, он не увидит уже никогда.

С Ежи Кавулоком они часто заходили в этот бар. Именно на этой станции его друг выходил, возвращаясь с маршрута. Они выпивали, позже Кавулок шел домой пешком, а Клюта возвращался на Центральный вокзал Катовиц и с вокзала ехал на трамвае в свои Семеновицы.

Они были знакомы много лет. Вместе начинали после школы на пригородных трассах, потом пришло время междугородных, а к концу железнодорожной карьеры они вошли в элиту, обслуживавшую международные трассы.

Сначала на венской трассе они занимались мелким бизнесом, почти