Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рисунок 7.1. Распределение социальных денежных трансфертов по децилям дохода
Примечание: На графике показан размер социальных трансфертов на душу населения по десяти децилям распределения доходов. Равное распределение на душу населения = 1. ЧССР - Чехословацкая Социалистическая Республика.
Переформатировано из Branko Milanovic, Income, Inequality, and Poverty during the Transition from Planned to Market Economy (Washington, DC: World Bank, 1998), fig. 2.1, 17.
Можно считать, что уравнение охватывает только монетизированные доходы; поэтому следует добавить три важных источника дохода, которые оно не учитывает: немонетизированное собственное производство, которое было важно для сельских домохозяйств и которое в некоторых частях социалистического мира было значительным; субсидии на потребление, которые были эгалитарными, поскольку они в значительной степени субсидировали продукты питания, энергию и другие товары первой необходимости; и специфические нерыночные преимущества, которыми пользовалась верхушка государственной и партийной иерархии (номенклатура). Последние принимали форму доступа к дефицитным товарам, предоставляемых государством квартир и домов, субсидируемых отпусков и т. п. и могут быть включены в наш иерархический коэффициент α i, делая его больше.
На основе такого обобщенного подхода трудно сказать, обязательно ли при социализме неравенство будет меньше, чем при зрелом капитализме, учитывая социальные трансферты, основанные на потребностях, и прогрессивное налогообложение. Социализм, даже теоретически, имел двойственное отношение к экономическому равенству. Целью социализма было упразднение классов, а значит, и наемного труда, а не ликвидация неравенства доходов. (Как писал Энгельс, "действительным содержанием пролетарского требования равенства является требование уничтожения классов. Всякое требование равенства, выходящее за эти рамки, неизбежно переходит в абсурд". И как он объяснял в другом месте, еще более категорично:
"Устранение всякого социального и политического неравенства", а не "ликвидация всех классовых различий", также является весьма сомнительным выражением. Между одной страной, одной провинцией и даже одним местом и другим условия жизни всегда будут свидетельствовать об определенном неравенстве, которое может быть сведено к минимуму, но никогда не будет полностью устранено. Условия жизни жителей Альп всегда будут отличаться от условий жизни жителей равнины. Концепция социалистического общества как царства равенства - это односторонняя французская концепция, происходящая от старой "свободы, равенства, братства", концепция, которая была оправдана тем, что в свое время и в своем месте она означала фазу развития, но которая, как и все односторонние идеи ранних социалистических школ, должна быть теперь вытеснена, поскольку она не производит ничего, кроме путаницы в умах, и были найдены более точные способы представления этого вопроса.
Поэтому высокие различия в доходах не являются поводом для беспокойства, когда "справедливые" институты (составляющие бесклассовое общество) достигнуты. Логика здесь идентична логике либертарианцев или рыночных фундаменталистов: для либертарианцев, когда существует полностью рыночная система, доход может быть получен только путем предоставления ценных богов и услуг другим, и поэтому неравенство несущественно. c Или, как считал Хайек, при системе, основанной на правилах, говорить о "справедливом" распределении бессмысленно: "В свободном обществе, в котором положение различных индивидов и групп не является результатом чьего-либо замысла или может быть изменено в рамках такого общества в соответствии с общеприменимым принципом, различия в вознаграждении просто не могут быть осмысленно описаны как справедливые или несправедливые". Однако ни коммунисты, ни либертарианцы не задаются вопросом, может ли неравенство в свою очередь подорвать институты, которыми дорожит каждая из сторон.
Как правило, неравенство при социализме было меньше, чем при капитализме, причем настолько, что во многих межстрановых исследованиях 1970-х и 1980-х годов для корректировки регрессионных анализов (при контроле уровня доходов и других характеристик) применялась "переменная социализма". Более низкий уровень неравенства при социализме объяснялся более низкими премиями за квалификацию, гораздо меньшими доходами от собственности и широкими субсидиями на потребление. Конечно, сомнительно, чтобы иерархический коэффициент α i предполагал столь же высокое неравенство, как и неравенство, возникающее в результате неравномерного распределения собственности при капитализме, но в некоторые периоды (например, в 1930-е годы, в эпоху высокого сталинизма в СССР) оно, несомненно, увеличивалось за счет натуральных преимуществ, которыми пользовалась элита, и "выплат в конвертах", предоставляемых людям при различных обстоятельствах. Настоящей проблемой является то, что для этого периода у нас мало эмпирических данных. Тем не менее, Р. В. Дэвис приводит некоторые свидетельства поразительно неравномерного потребления, доступного разным слоям населения и собранного из официальных источников: например, пятистам делегатам сентябрьского пленума Коммунистической партии 1932 года на две недели пленума было выделено по 1,33 кг мяса на человека в день, в то время как максимальная индивидуальная норма мяса для простых граждан составляла 3 кг в месяц. Неравенство в распределении заработной платы, по данным официальной статистики, увеличилось в период с 1928 по 1934 год (хотя оно все еще было меньше, чем в 1914 году, перед войной).
Уравниловку, которая под русским термином "уравниловка" стала синонимом чрезмерного эгалитаризма, критиковали за то, что она ослабляет стимулы и делает рабочих ленивыми и незаинтересованными в повышении своей квалификации. В 1931 году Сталин выступил перед группой руководителей промышленных предприятий и поднял вопрос о том, что является причиной высокой текучести кадров в их коллективах. По его словам, этот вопрос был важен потому, что слишком большая мобильность работников подрывает производительность труда и внедрение новых технологий. Причины, по его словам,