Принимая британские «советы и поощрения», шейхи самостоятельно отправляли законодательную, исполнительную и судебную власть (кроме тех случаев, когда, по мнению английских чиновников, вопрос затрагивал международную сферу). Лондон не диктовал своим подопечным порядок престолонаследия — но каждый новый амир официально заявлял, что готов соблюдать условия, закрепленные в договоре. Протекторат вполне удовлетворял шейхов. На протяжении 150 лет они тесно сотрудничали сперва с Британской Ост-Индской компанией, потом — с министерством по делам Индии, а с середины XX века — с МИДом.

Но в 1960-х годах у Великобритании уже не было ни денег, ни желания контролировать Халидж. Старая империя разваливалась. Англичане, измотанные Второй мировой войной и антиколониальными бунтами, одно за другим теряли свои ближневосточные владения: Палестину, Иорданию, Египет, Ирак… Летом 1961 года последние королевские солдаты покинули Кувейт, и тамошний протекторат был упразднен. В январе 1968 года Лондон решил вывести войска из региона Персидского залива. Узнав об этом, госсекретарь США Дин Раск раздраженно бросил министру иностранных дел Джорджу Брауну: «Ради Бога, будьте британцами!»

Однако династии Халиджа не желали, чтобы англичане убрались восвояси. «Великобритания справилась бы, будь у нее новый Черчилль», — сетовал бахрейнский хаким Иса ибн Салман аль-Халифа. Амир Дубая, Рашид ибн Саид аль-Мактум, говорил: «Все побережье, народ и правители, — все за сохранение английских войск». Если шейхи Кувейта просто выразили несогласие с решением Туманного Альбиона, то шейхи Бахрейна, Катара, Дубая и Абу-Даби убеждали британцев остаться — и даже предлагали содержать их гарнизоны за свой счет. Но Лондон отказался.

Общество Залива имеет племенной характер. Племя всегда играло главную роль в социальных, экономических и политических делах. Концепция национального государства не приживалась в регионе, где люди кочевали, не обращая внимания на границы, а семьи были и остаются разделенными между КСА, Кувейтом, Бахрейном, ОАЭ и Катаром. Династии Халиджа доводятся друг другу родственниками, ибо происходят из одних племен и племенных союзов (Бани Яс, Бану Утуб и другие). Некоторые из них очень древние — например, катарский род Аль Тани берет начало из племени Бану Тамим, которое сформировалось еще до VII века. Брак хашимитской иорданской принцессы Хайи и дубайского амира Мохаммеда ибн Рашида аль-Мактума, который был заключен в 2004 году и активно освещался в прессе, — не только династический, но и племенной.

Трайбализм обеспечивал легитимность правителя — ведь его власть зиждилась на хороших отношениях с другими племенами и кланами внутри его собственного племени. В Саудовской Аравии амиру приходилось ладить с авторитетными богословскими семьями, в Кувейте — с богатыми купеческими родами, в Катаре — с землевладельцами, которым принадлежали финиковые сады возле столицы. За верность правящей династии элиты Залива получали деньги, должности и награды.

Простому люду — ремесленникам, рыбакам и мелким торговцам — хватало и того, что шейх гарантировал им элементарную безопасность. Для Халиджа племенная легитимность — это синоним легитимности национальной. Плакат катарского министерства туризма в аэропорту Дохи утверждает, что королевство «вечно традиционное, отчетливо современное».

После Второй мировой войны считалось, что, если какая-либо страна не имеет значительной территории, 10 млн населения и внушительного военного потенциала, то она просто мала — и вряд ли может быть государством. Обретя суверенитет, Катар, Кувейт, Бахрейн и ОАЭ стали одними из самых крошечных государств на планете. Их совокупное население составляло около 1 млн человек. Намерение местных шейхов вступить в ООН вызвало жаркие споры о том, будет ли международная организация пользоваться доверием, если примет в свои ряды столь незначительные государственные образования.

В центре Халиджа расположена Саудовская Аравия. Она занимает 80 % Джазиры, имеет самую многочисленную на полуострове армию, владеет гигантскими запасами нефти и дольше всех присутствует на международной арене. Это огромная страна — 13-я по площади в мире. Она в 4 раза больше Франции, в 6 раз — Японии и в 7 раз — Омана, второго по величине государства Залива. Оман, в свою очередь, больше Кувейта, Катара, Бахрейна и ОАЭ вместе взятых — что лишний раз подчеркивает, насколько они малы по сравнению с КСА. Неудивительно, что соседи всегда относились к Саудитам с недоверием. Но все они согласны с позицией Эр-Рияда, которую в 1970-х годах озвучил саудовский министр обороны Султан ибн Абдул-Азиз: «Нет жизни без стабильности».

За десятилетия существования ЛАГ ей так и не удалось сплотить арабские государства. Нередко Лига разжигала конфликты вместо того, чтобы их гасить. Но шейхи Залива мечтали о взаимной интеграции. На заре 1970-х годов правящие семьи бывшего «Пиратского берега» — Аль Нахайян (Абу-Даби), Аль Мактум (Дубай), Аль Шарки (Фуджейра), Аль Маулла (Умм-эль-Кайвайн) и Аль Касими (Шарджа и Рас-эль-Хайма) — создали новое государство: ОАЭ. В 1981 году все монархии Халиджа объединились, сформировав Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ).

Бахрейнский амир Иса провозгласил ССАГПЗ «сияющей звездой на небе нашего региона», а также «рекой, которая орошает путь будущего, встречается с потоками добра и устремляется к берегам славы». «Мы думаем вместе, мы говорим вместе, мы планируем вместе и мы смотрим на вещи вместе, а не по отдельности», — заявил оманский султан Кабус. Саудовский принц Абдалла до образования ССАГПЗ ни разу не выезжал за пределы родного королевства. Это не помешало ему приветствовать новый союз как «великую идею», имеющую «далеко идущие последствия».

Правящие династии Залива сплотились, ибо знали о своей уязвимости. Богатые, но слабые в военном плане, они могли привлечь захватчиков. Шейхи верили, что обезопасить свои владения можно лишь совместными усилиями. ССАГПЗ — это оазис стабильности на нестабильном Ближнем Востоке. В критические моменты монархи Джазиры забывают о разногласиях. Так было во время Ирано-иракской войны (1980–1988), нападения Саддама Хусейна на Кувейт (1990), терактов 9/11 в США (2001), американского вторжения в Ирак (2003) и Арабской весны (2010–2012). Всякий раз, когда Ближний Восток погружается в хаос, амиры Залива сохраняют хладнокровие. Сейчас им приходится иметь дело с гегемонистскими амбициями Ирана и Турции, кризисом в Ираке, гражданскими войнами в Сирии, Йемене и Ливии — а также с террористической угрозой. Все эти проблемы занимают ключевое место в международной повестке — и, значит, Халидж надолго останется в центре глобальной системы безопасности.

Конечно, амиры не всегда преследуют одинаковые цели во внешней политике. Они часто ссорятся и участвуют во всяческих скандалах.

Но династии Залива никогда не воевали друг с другом. Серьезные противоречия ни разу не перерастали в полномасштабный конфликт. Страны Халиджа объединяет нечто большее, чем язык, религия, родственные связи, схожие традиции и вера в коллективную безопасность. Имя этому интегрирующему фактору — нефть.