Возвышение Залива в эпоху Нового времени начинается именно с Омана. В отличие от других аравийцев, оманцы начали вести оседлый образ жизни еще в древности, что повлияло на их культуру и нравы. Арабские источники истолковывают слово «Оман» (араб.غمان) как «место, где остановились». Греческие и древнеримские авторы — например, Клавдий Птолемей и Плиний Старший — использовали для обозначения Омана латинскую фразу «Omanum emporium» (от греч. — торговый город).

Исторический Оман состоял из четырех частей.

Первая — Центральный Оман (араб. اغمان الوسطى) или «настоящий

Оман» (англ. Oman Proper). Этот регион располагался вдали от Маската и охватывал земли на юго-востоке Аравийского полуострова за горным хребтом Джебель аль-Адхар. Центральный Оман не имел выхода к морю; его столица располагалась в городе Низва.

Вторая — Маскат, изначально небольшой султанат на побережье Оманского залива.

Третья — провинция Дофар на юге страны с центром в городе Салала.

Четвертая — «Пиратский берег», шейхства на северо-востоке Аравийского полуострова, ставшие в XIX веке Договорными государствами (сейчас ОАЭ)..[97]

Современный Султанат Оман появился лишь в 1970 году. С тех пор он включает в себя все территории, на которые распространяется власть хозяина его столицы — Маската.

Оман — старейшее независимое государство арабского мира. Местные жители всегда отличались свободолюбием — в их стране не смогли удержаться ни Аббасиды, ни персы. Захватчиков всякий раз изгоняли: иногда — через несколько лет, а иногда — спустя десятилетия. Та участь постигла и португальцев, которые закрепились в Омане еще в первой половине XVI века — при жизни Васко да Гамы. У оманского побережья до сих пор находят обломки португальских судов, в частности — корабля «Esmeralda», которым командовал дядя да Гамы — вице-адмирал Висенти Содри.

Васко да Гама стал первым европейцем, обогнувшим мыс Доброй Надежды на юге Африки. В Малинди (Кения) он нанял опытного арабского лоцмана Ахмада ибн Маджида — уроженца Маската. Ибн Маджид привел португальскую эскадру в Индию [98] Вскоре португальцы воцарились в акватории Индийского океана, которая раньше безраздельно принадлежала исламским купцам.

Маскат издавна славился мореплавателями. Среди них, помимо Ахмада ибн Маджида, — знаменитый Синдбад из сказок «Тысячи и одной ночи», собирательный образ восточного моряка.[99] Сегодня за право называть Синдбада своим соотечественником спорят китайцы, иранцы, иракцы, кувейтцы и оманцы — но последние ходили по морю еще в IV–III тысячелетиях до н. э., когда в Египте строили пирамиды.

Пока маскатцы покоряли океан, население Центрального Омана жило под властью ибадитских[100] имамов, правивших на основе шариата. Эта теократия — имамат Оман — с небольшими перерывами существовала более 1000 лет. Сперва имамы избирались народом, но в XVII веке их государство столкнулось с политическим кризисом. В господствующей семье Йарубидов власть передавалась по наследству, и многие имамы получали ее, еще будучи детьми. Йарубидам удалось мобилизировать своих сторонников и в 1650 году выбить португальцев из Маската — однако внутридинастические распри переросли в гражданскую войну, осложненную персидским вторжением (1743).

На фоне этих бурных событий к власти пришел Ахмед бин Саид аль-Бу-Саид (1710–1783), по легенде — потомок пророка Мухаммеда. Ранее он успешно занимался торговлей, но, благодаря дружбе с последним йарубидским имамом, занял должность губернатора Сохара. Ахмед девять месяцев оборонял город от персов, а затем убедил Надир-шаха[101]покинуть Оман.

Убеждение состоялось в лучших традициях восточной дипломатии. Отбросив врага от Сохара, Ахмед занял Маскат, велел привезти туда много мяса и пригласил персов на примирительный пир. Оманцев обуял гнев — по их мнению, оккупанты заслуживали смерти, а не угощения. Но Ахмед отнюдь не был наивен — хотя очень хотел казаться таковым.

В разгар праздника в зал ворвались люди Ахмеда и перебили всех гостей, кроме 200 человек. Этих счастливцев погрузили на корабли и обещали отправить домой — ради их же безопасности. Но, когда корабли вышли в море, все члены команд спрыгнули за борт и доплыли до берега — не забыв напоследок поджечь суда. Флотоводец, руководивший операцией, доложил Ахмеду, что враги или утонули, или сгорели заживо — и, в любом случае, больше никому не угрожают.

После этого Ахмед заслужил всенародную любовь. В 1749 году оманцы признали его новым имамом — в знак искренней благодарности за хитрость и мужество, проявленные при освобождении страны. Новоиспеченный имам основал династию Аль Саид, которая правит Оманом по сей день.

Царствование Ахмеда положило начало Оманской империи. Купец и воин, он неустанно отправлял корабли покорять новые земли. Маскат превратился в шумный коммерческий город — здесь торговали специями, благовониями, чаем, кофе, сахаром, жемчугом, золотом, серебром — и, конечно, невольниками. В поисках новых рабов оманцы рыскали по африканскому побережью, возводили крепости в Южной Азии, строили фактории[102] в Мозамбике, добирались до Китая, Цейлона, Суматры и Явы. Местные промыслы — будь то выращивание гвоздики на Занзибаре или добыча слоновой кости в Кении — приносили султану баснословный доход. Оманский военный флот являлся самым многочисленным в Индийском океане, уступая лишь британскому. Держава семьи Аль Саид была талассократией и в лучшие времена — в середине XIX века — раскинулась от пакистанского Гвадара до танзанийской Килвы и северо-запада Мадагаскара. Язык суахили обязан Оманской империи формированием и распространением, а Коморские острова — близостью к арабскому миру и, как итог, — членством в ЛАГ.

Расцвет Омана стал возможен, ибо в 1783 году — незадолго до смерти — Ахмед ибн Саид разделил династию на две ветви. Члены первой остались в Маскате и приняли титул султанов, а члены второй в статусе имамов отправились руководить Центральным Оманом. Ахмед, наученный горьким опытом Йарубидов, полагал, что это позволит его потомкам избежать ссор, сохранить власть и предоставить разным провинциям автономию, необходимую для их развития.