Для её впечатлительного сознания произошедшее было слишком тяжёлым. Поэтому она просто стала хныкать и уже без остервенения бить пистолетом по Эсу. Маг огня, прикрываясь, вопросительно на Орфея глянул, но тот не поворачивался и был ужасно красным — явно не от жары.

Но потом Корт увидел, что происходит за пределами машины, и ахнул. До конца поля оставалась пара километров, однако двигатель транспорта в буквальном смысле дымился, готовый не ровен час сдохнуть. А бегущий… вернее, уже ковыляющий от перегрева на Солнце Хог вот-вот готов был нырнуть в пшеницу. Каким-то неведомым миру чудом умудрился он столь долго продержаться, хотя любой другой бы на его месте уже давно бы зачах. Положение команды надо было выручать.

— Так, Юлька, посиди-ка тут! — Эс ссадил с себя хныкающую Юлю на сидение, а сам высунулся в окно и заорал: — Братан, давай в тачку! Щас я этих демонов отжарю!

— Как ты «вовремя»! — прорычал Хог, в один рывок оказываясь на крыше машины.

Корт сделал глубокий вдох, а затем выпустил изо рта рыжее пламя, вмиг охватывающее всё поле. Полудницы даже моргнуть не успели, как их территория резко превратилась в иллюстрацию мрачного Пекла. Они сгорали, одна за одной. Налетевший ветер разносил огонь в разные стороны, и пожирал тот пшеницу в одночасье, будто хищник оголодавший.

Машина с рычанием уезжала вдаль, провожаемая вздымающимся к небесам багровым пламенем.

***

Благодатная тень. Наличие деревьев и ручья подле них не то, что спасали положение — они категорически вовремя себя явили. Именно здесь машина и заглохла, и Орфей, осмотрев её, заявил: дальше она поедет, пока не остынет. Заодно, пока время свободное возникло, мальчишка решил немного поковыряться в транспорте. Что до остальных, то Хог сидел под деревом. Его лоб был обмотан мокрой тряпкой. Это несильно выручало положение волонтёра, получившего солнечный удар, но частично облегчило его состояние.

— Какой позор! Меня теперь замуж никто не возьмёт! — а Юля тем временем продолжала причитать.

— Юлька…

— Заткнись! Уа-а-а!

И Сахарова снова скрылась за кустами. Эс дебильно глазами захлопал.

— Кто-нибудь может объяснить мне, что я Юльке сделал? — спросил он.

Молчание.

— Братан?

— В душе не е… не знаю, — хмурый Хог даже глаза открывать не стал: настолько сильно он перегрелся.

— Пацан?

— Я… н-ничего не видел, — Орфей лишь гуще покраснел и усерднее продолжил работать.

— Писец, — Корт схватился за голову. Он всяко Сахарову дразнил. По-разному кадрить пытался. Нередко даже получал от неё по шее. Много чего было — но точно не такого. А учитывая, что рыжик и сам в неведении был, ситуация воистину бредовой становилась.

Пока Орфей продолжал ковыряться в движке автомобиля, а Эс ходил туда-сюда, выкуривая одну сигарету за другой (нервничал парень), Хог мог предаться раздумьям, ничего общего с происходящим сейчас не имеющим. Речь шла о Триглаве, вернее, о сказанном им. А ежели точнее:

«Я знаю тебя не как смертного человека, а как…».

Как — кого?

Хог приоткрыл глаза и устремил хмурый взгляд вдаль. Его всегда раздражали недосказанности. Но дело тут не столько в Триглаве, сколько в помехах, не давших ему озвучить то, под чем сокрушалось изнывающее любопытство Лимита. Божества — не важно, какие! — не любят интриги. Не их это профиль. Им предпочтительнее наблюдать за смертными, оказавшихся на распутье равноценных вариантов, решений, принципов. И, видно, не достиг оного Хог пока, раз не ощущал себя человеком, набредшим на Путевой Камень.

Хог бы и дальше предавался раздумьям, не выскочи из кустов встревоженная Юля, вмиг приковывающая к себе внимание всех. На её лице читалась паника.

— Элли звонит! — сообщила она.

Парни тотчас насторожились, друг с другом переглядываясь. Сия проблема, пожалуй, ещё больше серьёзная, чем скоростной заезд с полудницами. Но, хочешь не хочешь — а разговаривать придётся. Иначе Элли точно что-то заподозрит, и тогда плакала вся авантюра четырёх волонтёров. Уж эта дама постарается, чтобы наказание в самой жёсткой, извращённой форме понесли все. Особенно — горячо «любимый» ею лимитер.

— Здравствуйте, мои дорогие. Как отдохнули?

Хог, Эс и Орфей снова переглянулись. Нервничали они ужасно.

— Эм-м… п-привет, ахахах, — не придумав ничего умного, Юля просто глупо рассмеялась. — А мы тут… чаи гоняем под аккомпанемент шумных волн.

— Как мило. Странно, что я не слышу моря, — вывод Элли резко просадил спокойствие ребят, но прежде чем те успели что-то придумать, девушка неосознанно сама выручила их положение, добавляя: — Впрочем, вы, верно, в каюте моменту прекрасному предаётесь. Не хватало ещё солнечный удар при таком солнцепёке заработать. Хог тихо заскулил. Его мозг до сих пор кипел после поля.

— Вы ведь… мм… уже плывёте в «Луч», не так ли?

— К-конечно, Элли! Сделали всё, как ты нам и велела.

— У тебя такой взволнованный голос, хм-м, — неожиданно вкрадчиво заговорила Эрия. Сахарова аж побледнела от ужаса, сражающего её в одночасье.

— Да… ну… т-тебе показалось… в-вот.

— Здорова, Эл! Давно не слышались, хэй! — Эс бросился на выручку Юле, переводя внимание эрийки на себя. — Как ты там без нас? Не тоскуешь по прекрасному мне?

— Ужасно тоскую, Кисэ! Всё ждала, когда кто-то из вас мне соизволит позвонить, но, как видишь, пришлось самой инициативу проявлять. Аж любопытно стало, почему.

— Ну так… это, Эл… мы же всё прекрасно понимаем, знаем, да. Ну, про то, что ты любишь тишину больше, нежели болтовню и…

— Твоя умиляющая трепетность к моему аскетизму, Эсик, выглядит сейчас не слишком уместной. Столь приятное уважение чужих границ не возникает на ровном месте, тем паче ты, помнится мне, подобным не славился прежде. — Это… ну… обстоятельства, порой, вынуждают вести себя иначе.

— Да, мой дорогой — обстоятельства. Об этом я и хочу с тобой… со всеми вами поговорить, — лидер команды «Серп» говорила ласково и возмутительно мило — но все прекрасно понимали, что это лишь манера подражания Коту-Баюну. Ведь Элли — не дура. Она слышит скованность в голосах своих «деток» и хочет понять, что их смущает.

Хог вздохнул, после чего поднялся на ноги и подошёл к ребятам. А затем забрал у Юли коммуникатор и заговорил сам.

— Слышь, ящерица хвостатая! Ты чё в неподходящее время звонишь? У нас тут катка потная, не отвлекай братву.

— У-у-у, сама гроза гопников со мной говорить изволила. Великолепно! — саркастически отреагировала на грубость хэйтера Элли.

— Нет, это ужасно. Отвратительно настолько, что я готов сблевать в сапог вот этого мужика, которого здесь нет, но который тут есть.

— Лимитер, мне не нравится твой тон.

— А мне не нравишься ты — и что дальше? В петлю лезть предлагаешь? А может, судьба такова