– Вот, пожалуйста, посмотрите.

Надежда перебрала фотографии – лицо старца, борода, длинные волосы...

– Он мертв? – едва спросила, язык не слушался.

– Нет, в коме, – ответил майор. – Снимки сделаны в Пермской областной больнице.

– Это не мой отец, – неуверенно проговорила Надежда.

– Посмотрите внимательнее.

– Похожее что-то есть, но лицо у отца немного другое, вытянутое.

– По описанию совпадают рост, телосложение...

Надежда положила фотографии.

– Не он.

– Понимаете, вы привыкли видеть его... живым, – стал объяснять майор. – Здесь он совершенно в другом состоянии. Глубокий сон... Обратите внимание на бороду и волосы!

– Папа все время подстригал бороду. А здесь она длинная... Нет.

– Борода могла отрасти!

– Но не на столько же. И этот человек выглядит намного старше.

Озадаченный майор что-то написал в протоколе.

– Подпишите... Кстати, вы взяли с собой бумаги отца?

Надежда расписалась, вынула из пакета пластиковую папку.

– Здесь ничего особенного, я смотрела. Какие-то схемы, расчеты, описание гор. Папа работал топографом.

– Разберемся... Мы сделали запросы по всем регионам относительно всевозможных сект. Человека, похожего на вашего отца, не обнаружено.

– И еще вот... – Надежда выложила на стол пакетик, развернула. – Из этого дерева сделан его посох.

Майор поморщился, однако повертел в пальцах обрубок.

– Ну и что? Какая-то пластмасса...

– Это медное дерево.

Майор потерял терпение.

– Слушайте, что вы мне морочите голову? Медный посох, железные башмаки... Сказки это все.

Надежда спрятала кусочек дерева в сумочку.

– До свидания.

– Постойте! Вы знаете, сколько пожилых людей пропадает без вести, как ваш отец? Каждый год десятки! И никаких сказок... Все оказываются подснежниками или пациентами психбольниц. Погодите, вот наступит весна, растает снег...

Не дослушав, Надежда закрыла за собой дверь и пошла по коридору.

На выходе ее поджидал Георгий.

– Надежда! Здравствуйте!

Она остановилась – Георгий виновато улыбался.

– Вот, разыскал вас, чтобы принести извинения. Хоть и с большим опозданием...

– Вы ни в чем не виноваты, – на ходу проговорила она. – И пострадали ни за что.

– Я первым ударил, – осмелел Георгий. – Он же оскорблял вас... Своими подозрениями!

– Илья оказался самым несчастным. Из всех... Его можно понять.

– Жалеете его?

– Георгий... Вы еще не избавились от провинциальности. У нас не принято лезть в душу малознакомому человеку. Тем более женщине.

– Да, я заметил это. – Он пошел рядом. – Люди здесь замкнуты и от этого раздражительны. У нас в Череповце проще... И мне обидно за вас! Вы красивая, чудная девушка. Вокруг вроде бы вьются мужчины, даже дерутся. Но вы все время одна!

– Я не одна...

– У вас пропал отец, я слышал. Поэтому часто приходите в милицию. И сейчас вы так одиноки!

– Я не чувствую одиночества.

– Это неправда! Вы же страдаете! Ну почему так несправедливо? Почему женщина, способная осчастливить, сама так несчастна?

– Кого же я осчастливила?

Он не нашел что ответить – а сказать о себе не посмел. Некоторое время они шли молча.

– Да, кстати! – спохватился он. – А Станислав Юрьевич посадил меня на военный блок новостей. На место Беспалого. И я завтра уезжаю в Чечню, в первую командировку.

Она вздохнула:

– Поздравляю.

Гоша чуть остыл от ее холодности, но скоро попытался вновь привлечь к себе внимание.

– Вы заметили, я подстригся и сбрил... растительность?

– Заметила. К сожалению, ничего не изменилось.

– Что – не изменилось?

– Идите домой, Георгий. – Надежда остановилась. – И не задавайте наивных вопросов.

– Я провожу. Вы ведь тут где-то близко живете?

– Подумайте, вам это нужно? Ведь однажды уже не повезло...

– Только провожу до дома, и все! И сразу уйду! Не буду навязчивым.

Надежда пошла вперед. Георгий расценил это как согласие.

– Знаете, я все это время о вас думал, – признался он. – И жалел, что не получилась совместная командировка.

– У нас с вами никогда ничего не получится, – отчеканила она. – Неужели не ясно? Не ходите за мной!

– Но меня так тянет к вам! – Он забежал вперед. – Не знаю, что это... Помрачение ума? Навязчивое желание? Необузданная страсть?

– Да не кричите на всю улицу! Это нехорошо.

– А теперь все равно! Мне уже ничего другого не нужно. Не существует других женщин.

Она обошла его и прибавила шагу – прохожие на них оборачивались.

– Я старался держать себя в руках! – клятвенно прижал он руки к груди. – Контролировал каждый свой шаг, чтоб только забыть! Я вас ругал! Самыми последними словами! А потом ходил как помешанный и кричал. Это болезнь. Я знаю, это болезнь!

– К колдунье не ходили?

– Нет... А зачем?

– Например, за отворотным средством.

– А я не хочу, чтобы меня отвратило! Вы сама как колдунья. Не могу забыть, ни на минуту! Посоветуйте, что мне делать? Исполню все, что вы скажете!

– Стихи сочинять не пробовали? – спросила Надя.

– Стихи? – Гоша несколько удивился. – Никогда не писал...

– Попробуйте, помогает.

И пошла дальше.

Георгий не сразу замедлил шаг, отстал, а потом и вовсе остановился посередине тротуара.

Его толкали прохожие – был уже час пик – он не замечал ничего...

Белая машина остановилась возле кафе. Илья выскочил, открыл дверцу. Рита вышла, кивком поблагодарила и царственно проследовала ко входу.

Илья распахнул перед ней дверь, помог снять пальто и усадил за столик. Она воспринимала галантность как должное, а он суетился и томился от ожидания.

– Как она встретила? – не выдержав, спросил будто между прочим.

– Немного испуганно, – отозвалась Рита, разглядывая меню. – Увела в ванную отогревать ноги.

– У тебя замерзли ноги?

– Да.

– Как она себя чувствует? – невпопад продолжал он.

– Вполне... Очень хорошо выглядит. Можно сказать, расцвела. В первый раз увидела ее вообще в ужасном состоянии. Глаза ввалились, бледная, дерганая... Сейчас не узнать.