«Они указали время и место.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Это было замечательно. Леди Паулина Бернхоуп начала поправляться. Ослабленная болезнью и измученная горем из-за исчезновения дочери, она каким-то образом нашла в себе силы собраться с силами. Ключом к ее выздоровлению стало присутствие Перси Воана. Его мать делала все возможное, чтобы утешить сестру, но подарки Кассандры не отличались нежностью, и долгое бдение у постели больной испытывало ее терпение до предела, и почти запредельное. Ее старший сын, с другой стороны, обладал неиссякаемым запасом сочувствия и понимания. Когда он говорил, он точно знал, что сказать, и он также чувствовал, когда молчание было лучшим лекарством. Кассандра привнесла в состояние своей сестры своего рода сдержанную агрессивность. Преподобный Перси Воган был в целом более спокойным, чувствительным и практичным.

«Я не знаю, как тебя отблагодарить», — сказала Паулина, впервые за несколько дней улыбнувшись. «Я чувствую себя намного лучше».

«Приятно это слышать, тетя».

«У тебя есть умение, которого не хватает твоей матери — и, должен добавить, твоему брату».

«У Джорджа есть и другие способности», — сказал он.

«Ни один из них не может соперничать с вашим — вы викарий, доктор и волшебник в одном лице. Ваши прихожане были благословлены, когда вы появились среди них».

«Это правда, тетя Паулина, но не по тем причинам, которые вы только что назвали. В Северном Черни меня хвалят просто за то, что я там. У ректора необыкновенная способность быть в воскресенье где угодно. Крещение и погребальные службы всегда остаются за мной. Когда я буду рукоположен в священники, службы священного супружества также будут исключительно моими. О, я не жалуюсь, «сказал он, поднимая ладонь. «На самом деле, мне нравится быть полностью вовлеченным в заботу о приходе. Это труд любви».

Он сидел рядом с кроватью, в которой она отдыхала на больших подушках. На столе рядом стояла Библия, но она ему не понадобилась, потому что его любимые отрывки были запечатлены в памяти и их можно было воспроизвести целиком, когда потребуется.

«Ты всегда был таким внимательным мальчиком», — восхищенно сказала она. «Все, о чем Джордж когда-либо думал, — это бегать вокруг и проказничать. И все же, по какой-то причине, он был несомненным любимцем твоего отца.»

«Это было правильно, тетя», — сказал ее племянник, скрывая обиду, которую почувствовал при напоминании. «Джордж был младшим сыном. Ему требовалось больше внимания».

«Увы, Бог решил, что у нас был только один ребенок, и я боюсь, что мы уделяли Имоджин слишком много внимания. Ну, если быть откровенным — я, безусловно, уделял. Потребовалась эта ужасная ситуация, чтобы я полностью осознала это, «продолжала она. «Я держала ее на поводке, Перси. Я контролировала все, что она делала, и куда бы она ни пошла.

«Ты всего лишь выполняла свой материнский долг».

«Интересно. Моя сестра дала своим детям больше свободы расти. Вы, Джордж и Эмма достигли зрелости, в то время как Имоджин в душе все еще ребенок. Вина лежит на мне».

Перси Воэн ничего не ответил. Его тетя наконец осознала то, что было совершенно ясно ему годами. Она заперла свою дочь и теперь чувствовала себя виноватой в том, что Имоджин была так не готова встретиться лицом к лицу с реальным миром и справиться с тем испытанием, в котором она сейчас оказалась.

Она схватила его за руку. «Имоджин пройдет через это, не так ли?

«Я постоянно молился за нее».

«Что они делают с ней?»

«Можно только догадываться, тетя Полина».

«Я так напугана».

«Я понимаю твои страхи».

«Как я могу успокоить их, Перси?»

«Верьте в Божью милость и доверяйте инспектору Колбеку».

Отпустив его руку, она откинулась назад и закрыла глаза. Священник подумал, что она задремала, и несколько минут спокойно ждал у кровати. Когда он почувствовал уверенность, что больше не нужен, он поднялся, чтобы ускользнуть. Она мгновенно открыла глаза.

«Могу я спросить тебя кое о чем, Перси?»

«Ты можешь спрашивать все, что пожелаешь».

«Как вы думаете, должна ли Имоджин выйти замуж за мистера Таннадайна?»

Он был застигнут врасплох. «Мое мнение несущественно», — сказал он. «Единственный человек, который может ответить на этот вопрос, — это сама Имоджин. Я предположил, что она была очень довольна своим выбором».

«Помолвкой я во многом обязана своему мужу. В этом, конечно, нет ничего плохого», — добавила она, защищаясь. «Родители имеют полное право определять судьбу своей дочери. Мы почувствовали, что это был бы выгодный брак для обеих сторон.»

«Когда это произойдет, «сказал он, скрывая свое неудовольствие, — я уверен, что это будет все, чего вы с дядей Маркусом желали».

«Но я тут передумал, Перси».

«В самом деле?»

«Я не просто заламывала руки и слушала твою мать», — объяснила она. «Я сожалею обо всех ошибках, которые совершила, воспитывая Имоджин таким образом, каким я это сделала. Я пообещал себе, что, как только этот кошмар закончится, я сделаю все, что в моих силах, чтобы проявить к ней больше любви и предоставить ей больше возможностей. И я буду с ней совершенно откровенен.»

«Я всегда считал вас очень откровенным человеком, тетя Паулина», — сказал он. «В этом отношении вы похожи на маму».

«Ни одна женщина не может быть такой откровенно откровенной, как моя сестра Перси», — сказала она с болезненным выражением лица. «Я часто становилась жертвой ее прямоты. Однако по этому вопросу я пришел к согласию с ней.»

«И что это за тема?»

«Это тот человек, о котором я тебя только что спрашивал».

«Мистер Таннадайн?»

«Ужасная правда в том, что … Не думаю, что он мне нравится».

Клайв Таннадайн и Альбан Ки приняли все меры предосторожности, которые считали необходимыми. Оба носили скрытое оружие и в уединении гостиничного номера практиковались доставать его по первому требованию. Им потребовалось всего несколько секунд, чтобы в руках у них оказался пистолет. У Ки был второй пистолет, поменьше, спрятанный в цилиндре. Его тоже можно было достать в мгновение ока. Двое мужчин были довольны своей репетицией. Взглянув на карманные часы, Туннэдайн кивнул.

«Давай сделаем им сюрприз», — сказал он, поднимая толстую кожаную сумку с выкупом.

«Ничего не передавайте, пока на самом деле не увидите двух заложников».

«Меня интересует только один заложник».

«Нам нужны они оба, сэр».

«Почему?»