– Мы пойдем с вами, – сказал Цайянь.

Санцзинь начал вынимать меч. Хэсина остановила его и почувствовала, как от прикосновения к его кожаному нарукавнику начинают саднить порезы на ладони. Она посмотрела на Лилиан, Цайяня, Акиру и Жоу.

– Это опасно.

– Ты можешь пойти с нами, – сказал Санцзинь Акире. – Что касается остальных, назовите хотя бы одну причину, почему я должен вам доверять. А потом докажите, что будете помогать, а не задерживать нас.

– Мы заботимся о вашей сестре не меньше вас, – сказал Цайянь. На шее Санцзиня забилась вена, и Хэсина сильнее сжала его руку. – И вам может понадобиться еще несколько человек. Если мы станем вас задерживать, вы можете нас бросить.

– Хорошо, – сказала Хэсина. Она приняла решение. Возможно, Санцзинь сомневался в них, но она им доверяла – за одним исключением.

Она обернулась к Жоу.

– Почему ты здесь?

– П-потому что…

– Ты что, сочувствуешь пророкам? – спросил Санцзинь.

Жоу тяжело сглотнул и кивнул.

– Моя мама всегда говорит, что мы боимся того, чего не знаем. Она считает, что именно поэтому люди не хотят с ней общаться и распространяют слухи об ее внешности. Я… я не совсем представляю, каково приходится пророкам, но я могу понять их хотя бы немножко.

Хэсина и Санцзинь обменялись взглядами. Жоу был прав. Они боялись того, чего не знали. Этот страх лишал их человечности.

Слова Цайяня тоже имели смысл. У них оставалось мало времени. Им нельзя было отказываться от помощи.

– Иди переоденься, – наконец сказал Санцзинь сводному брату. – Твой ханьфу бросается в глаза даже с расстояния в один ли.

* * *

Тайный проход привел их в заброшенную таверну, а оттуда они ступили сразу в полуденную городскую суету. Мощеные улочки, по бокам которых стояли прилавки торговцев, были забиты тележками и паланкинами. Кроме того, по ним прохаживалось немало молодых мужчин и женщин с рюкзаками и скатанными матрасами за плечами. Это была первая волна студентов, приехавших сдавать предварительные экзамены. Для Хэсины они оказались одновременно и проклятием, и благословением. С одной стороны, они останавливались через каждые несколько шагов, чтобы полюбоваться тем или иным памятником старины, но с другой – ее маленький отряд не так сильно выделялся на их фоне.

Но торговцы все равно не давали им прохода.

– Лещ! – кричал мужчина, подсовывая несколько переливающихся рыбин под нос оторопевшему Жоу. – Свежий лещ!

– Гробы из палисандра! Настоящее красное дерево! Купите гробы для ваших пожилых родителей прямо сегодня!

Хэсина посчитала их назойливые крики хорошим знаком. Если бы до них добрались новости о том, что произошло в суде, они не стали бы приставать к прохожим, предлагая им рыбу и гробы.

Хэсине нужно было найти родителей Мэй раньше, чем до них доберется толпа.

Санцзинь довел их до аптеки, находившейся на дальней стороне западного рынка. Она была зажата между антикварной лавкой и винным магазином. За прилавком стоял худой старичок, который взвешивал сухие травы и обмахивал горшочек с круглой ручкой, стоявший на горелке рядом с ним.

– Добро пожаловать, – проговорил мужчина, когда они зашли внутрь. – Вы хотели бы купить готовый отвар или…

Он осекся, когда Хэсина опустила капюшон. Его глаза округлились, и, прежде чем она успела его остановить, он упал на колени и начал совершать обряд коутоу.

– Дянься!

– Что происходит? – Из подвала, находившегося в глубине дома, показалась женщина с глиняным горшочком в руках. Из-под ее полотняного платка выбивались пряди седых волос. Ее темно-карие глаза обратились к мужу, ничком лежащему на полу.

– Дурак! Ты что, забыл, что у тебя артрит?

– Т-тин… – Дрожа всем телом, мужчина слегка склонил голову по направлению к Хэсине, не поднимая глаз от пола.

Женщина посмотрела ей прямо в лицо. Ее глаза сузились, и Хэсина поняла, что та ее узнала.

– Что вам нужно?

– Я… – Хэсина не успела продумать свою речь. Как сообщить родителям Мэй, что на рассвете их дочь отправят на смерть от тысячи порезов?

Цайянь сказал это вместо нее.

– Вашу дочь ранили до крови в зале суда.

Отец Мэй потерял сознание.

Ее мать застыла, словно статуэтка. Внезапно горшочек, который она держала под мышкой, с треском рассыпался на дюжину осколков, словно она разбила его о пол. Осколки парили в воздухе. Женщина схватила один из них и подбежала к мужу, потом приподняла его голову за волосы, обнажив горло, и замахнулась. В следующую секунду она опустила руку, в которой поблескивал осколок…

Он ударился о прут Акиры.

– Давайте не будем так торопиться.

Хэсина изумленно смотрела на женщину, пытаясь понять, что произошло. Она использовала магию… Ее муж… Она пыталась его убить…

– Заберите меня к дочери, – проговорила мать Мэй. – Я пойду по собственной воле. Заберите меня, но позвольте мне пощадить его.

Пощадить его.

Хэсину пронзило понимание, мгновенно сменившееся чувством вины. Ей показалось, что ее ударили ножом, а потом прокрутили его в ране несколько раз. Кровь пророков передавалась детям от родителей. Прийти сюда и объявить, что Мэй – пророчица, было все равно что зачитать всей ее семье смертный приговор. Она забыла об этом, потому что могла позволить себе забыть. Она никогда не жила жизнью, наполненной ужасом.

Хэсина опустилась на колени, посмотрела женщине в глаза и, хотя изнутри ее всю трясло, постаралась заставить свой голос не дрожать.

– Я пришла, чтобы отвести вас в безопасное место.

– Вы лжете.

– Нет. – Брат присоединился к ней. На его лице читалась боль. Наверняка ему потребовалось сделать над собой невероятное усилие, чтобы прийти сюда вместо того, чтобы остаться рядом с Мэй.

– Это правда. Таково было ее желание.

По тому, как блеснули темно-карие глаза женщины, Хэсина поняла, что та узнала и его тоже. В ее взгляде зажглась ярость.

– Ты, – прошипела мать Мэй, и Хэсина вздрогнула, хотя злость женщины и не была направлена на нее. – Я предупреждала ее в тот день. Я говорила ей, чтобы она осталась в аптеке и ни в коем случае не шла за тобой.

Санцзинь не шевелился.

И не он один. Хэсина напряглась, когда из окон, завешанных промасленной бумагой, стали доноситься испуганные, злые крики. Они были еще далеко, но с каждой секундой приближались.

– Миледи, – пробормотал Цайянь, предупреждая ее об опасности.

Хэсина схватила мать Мэй за руки. Если пророчица оказалась способна разбить горшок, мысленно переместив его в будущее состояние, возможно, она точно так же могла разбить и свою королеву.