– Вы стали жертвой неосознанного правонарушения, – подытожил я.

– Что делать, раз система прогнила… Поэтому я решил, что гражданский иск заложит хоть какое-то основание в этом деле. Или она, может быть, занервничает и оставит меня в покое.

– Чтобы засудить ее, вы должны были вручать ей документы, – сказал я. – Как вы с этим справились?

– Что вы хотите сказать?

– Я подумал, что такую, как она, довольно трудно поймать.

У Феллингера отвисла челюсть.

– Господи! Теперь я вижу, к чему вы ведете… Дерьмо.

– Сэр? – подал голос Майло.

– Где ее убили, лейтенант?

– В парке в Санта-Монике.

– Нет, нет, нет. Не могу в это поверить. – Феллингер налил себе двойную порцию, проглотил, прижал ладонь к груди. Цвет лица у него совсем испортился – оно покрылось бледными и багровыми пятнами.

– Вы в порядке, сэр? – спросил Майло.

– Нет, не в порядке. Проклятие, это уж слишком… – Он тяжело дышал, прижимая ладони к вискам. – Это безумие, не иначе.

– Что именно, сэр?

Феллингер взглянул на меня.

– Вы правы, ее уведомление оказалось неимоверно хлопотным делом. Мне пришлось потратиться на профессиональных сыщиков, включая окружных маршалов. И никому не удалось разыскать ее. Я выплеснул свое раздражение в присутствие Дженса. Он сказал: «Не проблема, мистер Ф., я об этом позабочусь». Несколько дней спустя доложил мне, что вручил повестку. Я спросил, как он справился, и Дженс объяснил, что следил за набережной, пока не заметил ее, но вместо того, чтобы остановить, продолжил наблюдение. В конце концов она села в автобус, и он тоже сел. Вышла она в парке Санта-Моника.

Феллингер вытер пот со лба.

– Он очень гордился собой. Рассказал, как зашел в ближайший винный магазин, купил бутылку портвейна объемом в сорок унций и прилепил к ней бумаги. Взяв наживку, она и получила уведомление. – Он покачал головой. – Я поблагодарил его. А теперь она убита… Боже мой. Когда ее убили?

– Пару месяцев назад, – сказал я.

– Господи, только не говорите, что эта женщина умерла из-за того, что какой-то психопат неправильно истолковал мои намерения.

– Нет смысла винить себя, если только вы не были заинтересованы в смерти Бранд.

– Конечно, не был! Все, чего я хотел, – чтобы ей вручили документ.

– Значит, возможно, что Уильямс – всего лишь парень, который оказывает услуги начальству.

– А теперь он ненавидит меня за то, что я его уволил, – сказал Феллингер. – Получается, он наказывает меня, похищая Мерри? Вы не могли бы начать его розыск вместо этих расспросов?

– Мы попробуем, сэр.

– Звучит не очень-то ободряюще.

Майло вышел из кабинета. Я последовал за ним.

* * *

Мы встретились снова уже у него в офисе. По пути я звонил и отправлял сообщения Дариусу Клефферу. Пока что он не отвечал. Майло сгреб бумаги со своего стола, в том числе рекламные листки ресторанов, расположенных возле станции.

– Еда. Раньше я думал, что мне такая нравится.

Он пробил Джона Дженсена Уильямса через Национальный криминалистический информационный центр, нашел обвинение в избиении в Нью-Йорке и в вуайеризме в Нью-Хейвене, когда Уильямс был восемнадцатилетним первокурсником Йеля. Его поймали за подглядыванием за студентками через окна спальни, он получил условный срок и был отчислен. Дело с избиением – пощечина повару в ресторане Мидтауна – прекратили за недостаточностью улик.

– Везучий парень, – сказал Майло. – Невезучее общество.

– Может, не такой уж везучий, раз вышибли из Йеля, – отозвался я.

– Отсутствие тюремного срока у парня, которого мы считаем крайне испорченным, с моей точки зрения – везение.

– Везение и его умение быть осторожным.

– Отираться возле уборной и выслеживать женщин – это не осторожность, Алекс.

– Поправлюсь. Он был осторожен до недавнего времени.

– Он начал ошибаться? Здорово. Думаешь, он похитил девчонку Сантос?

– Полагаю, что скорее нет, но теперь я уже не доверяю собственному чутью.

– Почему?

– После Феллингера, Кори и Уильямса? Я во многом оказался чертовски не прав.

– Говори за нас обоих. Но как ты, черт возьми, догадался, что это был Уильямс? И почему не сказал мне?

– Я названивал тебе перед тем, как мы встретились у Феллингера, но у тебя были свои новости, и ты не брал трубку. Просто я нашел салон, где Фрэнки делала последнюю татуировку, и поговорил с владельцем. Каждый раз, когда он с ней работал, Уильямс присутствовал там и следил за ситуацией. Фрэнки вела себя крайне послушно, сидела как зомби, отказывалась от крутого анестетика, потому что боль помогала ей чувствовать себя личностью. За несколько месяцев до этого Уильямс приводил туда же Кэти Хеннепин и пробовал заставить ее сделать татуировку. Художник рассказал, что она боялась, но почти решилась, а потом вскочила с кресла и ушла. Вскоре после этого ее нашли убитой, и Фрэнки заняла ее место.

– Она отказала Уильямсу и умерла?

– Парень и его рабыни.

– Боже мой. – Стёрджис зажал пальцами нос, потом шумно выдохнул; похоже, звук показался ему забавным, и он откинулся в кресле, положив ноги на стол. – Значит, Уильямс – злой колдун, направлявший жизнь Фрэнки… Все еще рассматриваешь ее как возможную убийцу Урсулы?

– Непохоже, что Уильямсу требовалась помощь, чтобы кого-нибудь убить, но кто знает?

– Кэти умерла потому, что бросила ему вызов, а Дейдру он колотил по мозгам, чтобы угодить боссу?

– Его подлинный мотив – получение удовольствия от преследования и разрушения, ему нравится бросать вызов власти. Что неминуемо возвращает нас к Ричарду Кори: даже очень богатому человеку может потребоваться услуга. Эрл Коэн ясно сказал, что он ненавидел Урсулу. То же самое девочки говорили Лоре Смит. Психопаты одарены способностью вынюхивать наши нужды, поэтому от внимания Дженса Уильямса, сидевшего на переговорных встречах, ничто не ускользнуло, и он все брал на заметку. С таким же успехом Ричард мог распылять возле него феромоны.

– Как думаешь, кто сделал первый шаг?

– Определенно Уильямс, – ответил я. – Такие люди, как он, умеют формулировать потребности, о существовании которых их клиенты даже не подозревают.

– Он убедил Кори?

– Скорее проник в его сознание. Возможно, в какой-то день Ричард выглядел особенно встревоженным и представлял собой идеального клиента с идеальным алиби. И его ничто не связывало с Уильямсом.

– Кори начинает новую жизнь, а Уильямс получает возможность заняться тем, что любит больше всего на свете.