– Рад, что дозвонился, – сказал Майло.

– Получил мое сообщение?

– Какое сообщение? Нет, но для тебя у меня кое-что есть. Угадай, кто сейчас звонил? Грант Феллингер. Голос чертовски напуганный, просит приехать как можно скорее… Вот я и спешу. Давай присоединяйся; надеюсь, он разрешит парковку нам обоим.

* * *

Я догнал его в вестибюле адвокатской конторы Гранта Феллингера. Майло как раз убирал жетон.

В приемной мы увидели новое лицо: мужчина лет пятидесяти с небольшим, с пушистой бородой, вместо прелестной молодой латиноамериканки, встречавшей нас в первый раз. Майло на своих длинных ногах обогнал его и подошел к двери первым. Бородатый сдался и, пробормотав «я здесь временно», вернулся на свой пост.

Как и в первый раз, Феллингер ждал в коридоре и, увидев нас, тут же юркнул в кабинет.

Когда мы вошли, он уже сидел за столом, стараясь держаться прямо и выражать спокойствие и уверенность. Старался он зря: на светло-голубой рубашке проступили пятна пота, узел галстука съехал вниз и вбок, волосы торчали клочками. Возле локтя стоял старомодный стакан для виски, а рядом – бутылка «Джонни Блю», на четыре пятых пустая.

– Спасибо, что быстро откликнулись. Надеюсь, я просто слишком остро отреагировал.

– На что, сэр? – спросил Майло.

– На исчезновение Мерри. Может, ничего не случилось; надеюсь, что так, но на нее это не похоже.

– А Мерри – это…

– Мерридит Сантос, наша секретарша.

– Симпатичная девушка…

– Роскошная девушка. – Взгляд Феллингер ушел вправо.

Что-то большее, чем только профессиональные чувства? Спохватившись, он снова посмотрел прямо на нас.

– Я имею в виду, и эффектная, и эффективная. По-настоящему классная – работящая, дисциплинированная, ни одного дня не болела. Таких сейчас найти трудно. Я стараюсь поощрять примерных сотрудников, приглашаю на обед, как совсем недавно Мерри…

– А проблема в том…

– Она не показывается на работе уже три дня, и никто не может ее найти.

Феллингер потер отягощенный лишней плотью загривок.

– Может, это покажется не таким уж большим сроком, лейтенант, но, как я уже сказал, нужно знать Мерри. Ни звонка, ни сообщения, ничего. Это на нее не похоже.

– Она живет одна?

– Нет. В Венусе, – сказал Феллингер. – Ой… Отвечаю невпопад, извините. – Он глубоко вздохнул. – Она живет в Венусе, в квартире с еще двумя девушками ее возраста. Проблема в том, что те двое сейчас путешествуют, уехали на пару недель в Европу. Сегодня утром мы звонили родным Мерри в Финикс. Ее родители тоже забеспокоились, и, боюсь, нам нечем их утешить.

– У нее в квартире кто-нибудь был?

Феллингер покраснел.

– Я заходил. Вчера вечером, по дороге с работы. Стучал, звонил – никакого ответа. Посмотрел в щель для газет и увидел, что почта валяется на полу.

На лбу у него выступила свежая порция испарины.

– Вы, вероятно, считаете, что я напрасно поднимаю шум. Но есть одно обстоятельство… и это может звучать странно, особенно принимая в расчет то, что случилось с Урсулой… И может сложиться впечатление, что мы какие-то… а мы обыкновенная, самая заурядная адвокатская контора, здесь ничего необычного не происходит… Уверен, это не имеет отношения, но совпадение по времени… Может быть, мне не стоит открывать этот ящик Пандоры, вдруг я ошибаюсь, а мне искренне хотелось бы ошибиться, и чтобы здесь не обнаружилось никакой связи… Дело в том, что этот человек уже выражал недовольство, и нам меньше всего нужны осложнения.

– Что это за человек, сэр?

Феллингер звякнул по стакану ногтем. Сделал долгий глубокий вдох.

– Недавно мы уволили сотрудника. За пару дней до исчезновения Мерри. Уверен, связи здесь нет, но… У Мерри возникли с ним проблемы. И у других тоже.

– У других женщин? – уточнил Майло.

Феллингер плеснул себе виски, залпом выпил.

– Несколько сотрудниц почувствовали себя неуютно, поэтому мы были вынуждены принять меры. Ему не понравилось, что его уволили, очень не понравилось. Фактически он показал мне свою оборотную сторону. Очень неприятную. У нас произошло своего рода столкновение, а в тот день, когда он уходил, я заметил взгляд, который он бросил на Мерри, проходя мимо ее стола. Я бы сказал, что в нем читалась ярость. Холодная ярость. Потом я про это забыл, но когда Мерри не вышла на работу и на третий день…

Он возмущенно фыркнул. Поперхнулся. Скривил лицо.

– Лейтенант, все это кажется запутанным, но я еще могу… – покатал в ладонях стакан. – Я думал не только о Мерри, но вспомнил и об Урсуле. Потому что этот человек был с Урсулой незадолго до ее смерти. Проводил ее до лифта, насколько мне известно, спускался с ней вниз… Само по себе это ничего не значит, и если б он не показал мне другую сторону себя, у меня не появилось бы никаких задних мыслей. Но тот взгляд на Мерри плюс все остальные жалобы… А теперь никто не может найти ее. Я даже не знаю…

– В чем именно обвинили Дженса Уильямса? – спросил я.

Голова Майло дернулась в мою сторону.

Феллингер заморгал.

– Значит, вы им уже заинтересовались? О господи…

– Как насчет того, чтобы начать с самого начала, мистер Феллингер? – предложил Майло, задумчиво, с некоторой подозрительностью глядя на меня.

– Все началось девять месяцев назад, когда мы только наняли Дженса. Моя предыдущая помощница ушла, чтобы родить ребенка, я по случайности переговорил с коллегой, и она сказала, что у нее есть кузен, который прекрасно подойдет на это место.

– Что за коллега?

– Другой адвокат из этого же здания, – сказал Феллингер. – Мы работали вместе, доверяли друг другу, и ее кандидат показался идеальным. Выпускник Йеля, работал сценаристом, умный, трудолюбивый. Немного пуглив, но это нормально, мне не нужны герои. Я даже платил ему чуть больше обычного из-за того, что он состоял в Лиге плюща.

– Назовите мне имя кузины Уильямса, мистер Феллингер.

– Придется привлекать ее? Вы уверены, что это необходимо?

– Я ни в чем не уверен.

– Хорошо… ее имя Флора Салливан, но я не могу поверить, что у нее было что-то общее… с этим сомнительным типом. Высокая, даже долговязая, женщина. Напоминает птицу, близорукая. То же сложение, что у Дженса Уильямса. Пара аистов. Когда знаешь, фамильные черты бросаются в глаза.

– Уильямс в результате разочаровал вас, – сказал я.

– Он не был таким уж потрясающим помощником, но в целом соответствовал. Однако некоторое время назад – недели, может быть, две – другие адвокаты из нашей конторы начали приглашать меня в сторонку. Их сотрудницы принялись жаловаться на Дженса. Многим уже давно было не по себе, но все помалкивали, потому что каждая думала, что это происходит только с ней. Однако когда женщины стали разговаривать друг с другом, выявилась закономерность. Не что-то конкретное, во что можно было бы, как говорится, вонзить клыки, никаких неподобающих касаний, даже замечаний. Он смущал тем, что просто смотрел на них. И появлялся там, где ему появляться не следовало.