Граф Харкен вскочил на ноги, в его глазах полыхало пламя ненависти, — Значит, он вернулся, чтобы я смог с ним сразиться и получить удовольствие от его гибели. Всю свою жизнь я мечтал об этой схватке.

   — Простите мою смелость, Милорд, но я вынужден с Вами не согласиться, — сказал Доктор Блур, — это никак не может быть сам Алый король — человек, который построил этот город девятьсот лет назад.

   — Но я ведь сейчас здесь, — напомнил ему чародей, — так почему же он не может явиться сюда из прошлого?

   Манфред слушал разговор с все больше возрастающим нетерпением и, наконец, снисходительно заметил:

   — Алый король — дерево, и всегда им будет, так мы слышали. Если бы он мог вернуться в человеческом обличье, то сделал бы это еще много лет назад.

   Граф не привык сомневаться в своей правоте, но на сей раз, доводы мальчишки показались ему не лишенными смысла:

   — Кем бы ни был этот самозванец, присвоивший себе королевскую мантию, он должен быть уничтожен, прежде чем я перенесу этот город в прошлое.

   — В прошлое? — поразился Иезекииль, — но...

   — Не волнуйся, старик, ты сможешь оставить себе свой дом, свой сад и свои сокровища, — чародей пренебрежительно взмахнул рукой, — но все они будут находиться в прошлом.

   Блуры уставились на мага, не совсем понимая то, что они услышали. Даже Титания выглядела встревоженной.

   — Вряд ли вы заметите разницу, — беззаботно сказал Граф, — город будет находиться в моем мире, там, где Бэдлок, только и всего. А теперь пусть кто-нибудь найдет мне жеребца. Предпочтительно боевого коня. И еще мне понадобятся доспехи, которые я видел на стене в Главном зале. Битву назначаю на завтра. Мы устроим настоящее побоище!

   — Мы?  — испуганно каркнул Иезекииль.

   — Побоище?  — пискнул высоким фальцетом Доктор Блур. Голос отказывался ему повиноваться.

*  *  *   

 До утра оставалось еще много времени, и потревоженные взрывом члены семьи из дома номер девять собирались разойтись по спальням, когда внезапно раздался звонок в дверь.

   — Похоже, ночь будет долгой, — вздохнул Дядя Патон.

   Он спустился в прихожую и спросил:

   — Кто там?

   — Это я. Дара.

   — Госпожа Кухарка? — Дядя Патон отодвинул засов и открыл дверь.

   Через порог переступила маленькая фигурка. В одной руке она держала большой чемодан, а в другой — кожаную сумку.

   — Подумать только! Как здесь темно, — сказала она, отдуваясь после быстрой ходьбы, и с облегчением освобождаясь от своей ноши.

   — Я не в ладах с электрическими лампочками, — напомнил ей Мистер Юбим.

   — Ах, да, конечно, я и забыла, — женщина увидела огонек свечи, горящей на лестничной площадке второго этажа.

   Присмотревшись, она заметила там три фигуры, самая маленькая из которых спускалась сейчас к ней.

   — Госпожа Кухарка! Что случилось? — спросил Чарли. Он редко видел ее за пределами школы.

   — Я ушла из Академии Блура, все кончено, баланс нарушен. Равновесия больше нет. Зло торжествует. Тебе нельзя туда возвращаться. Никому из вас нельзя.

   — Что значит  — все кончено? — Патон проводил Дару на кухню, где зажег еще одну свечу, — Садись и расскажи нам, что ты имеешь в виду.

   За ними последовали остальные.

   — Элис! Ты здесь!  — обрадовалась Госпожа Кухарка, увидев крестную Оливии, — Надеюсь, теперь все изменится к лучшему.

   Мисс Энджел улыбнулась и села рядом с ней:

   — Рассказывай, дорогая.

   — Он вернулся, — женщина не смогла сдержать дрожь в голосе, — Граф Харкен. Для нас все кончено. Мы должны уехать отсюда, пока не стало слишком поздно.

   — Уехать не получится, УЖЕ слишком поздно — в голосе Элис слышалась тревога, но не отчаяние, и Чарли это порадовало.

   — Туман такой густой, — рассказывала Госпожа Кухарка, — дороги почти не видно. У многих фонарей разбиты лампочки, я слышала, как мародеры крушат витрины и грабят магазины на Главной улице. Мне пришлось пробираться сюда окольными путями.

   Мэйзи, тяжко вздыхая, заваривала на всех чай:

   — Что теперь с нами будет? Что нам всем делать?

   — Многое, — твердо ответил Патон, — Я не покину этот город, даже если появится такая возможность. За него стоит бороться, я уверен, что все вы согласны со мной.

   Никто не возразил, но тут Чарли пришла в голову мысль:

   — Если мы не можем выйти из города, мои родители не смогут войти в него, а ведь они уже на пути сюда.

   Он сделал паузу:

   — По крайней мере, я так думаю.

   Элис коснулась его руки:

   — Они будут здесь, Чарли.

   Ее слова напоминали обещание. Мальчик изо всех сил старался не обращать внимания на одолевавшие его мучительные сомнения, но, в конце концов, не выдержал  и воскликнул:

   — Почему мой отец сбежал в самый тяжелый момент?

   Ему никто не ответил, даже Дядя Патон.

   — Скоро мы обо всем узнаем, — сказала Мэйзи, протягивая Даре чашку чая, — Я постелю Вам в гостиной на диване, он очень удобный, и, по-моему, нам всем пора спать, утро вечера мудренее.

   — Действительно, — зевнул Дядя Патон, — я пошел. Всем приятных снов.

   Чарли последовал за ним наверх. Он уже собирался идти в свою комнату, когда увидел маленькую фигурку, сидящую на лестничной площадке.

   — Он здесь?  — прошептал Билли.

   — Чародей? — Чарли не хотел тревожить малыша, но рано или поздно ему все равно придется узнать правду, — Да, он в Академии Блура, но к нам пришла Госпожа Кухарка, и мы думаем, что все наладится.

   — Это хорошая новость, — Билли широко зевнул, — спокойной ночи, Чарли.

*  *  * 

   В Книжном магазине Мисс Инглдью всем хватило места: Миссис Кэттл поселили в комнате Эммы, Дагберт занял диван внизу в гостиной, Эмма разделила кровать со своей тетей.

   Но в эту ночь никому из них не удалось крепко заснуть. Тишину без конца нарушали голоса с улицы Пимини. Воздух сотрясал то неистовый, грубый смех, то нескладное пение. Скрипач терзал смычком струны многострадальной скрипки, не останавливаясь ни на минуту. Казалось, он