class="p1">   На самом деле, он слышал его лишь однажды, когда Манфред, будучи в подростковом возрасте, в припадке гнева ударил в него с такой силой, что круглая часть колотушки раскололась надвое. Звук был таким оглушительным, что проник в каждую часть здания, и потребовалось пятнадцать минут, чтобы он утих. Ударную часть маллеты починили, а Манфреду строго — настрого запретили когда-либо прикасаться к гонгу.

   Чародей с интересом осмотрел ударный музыкальный инструмент и решил, что он отлично подходит для его цели.

   — Я сделаю это сам, — сказал Граф, потирая руки в предвкушении грядущей паники и переполоха.

   Подняв маллету, он отвел назад свою холеную, унизанную перстнями руку и ударил в гонг с такой силой, что у привратника лопнула левая барабанная перепонка.

   — Дон-н-н, — утробный рокочущий гул эхом разнесся по всему зданию и достиг даже тайной подземной комнаты Госпожи Кухарки. Для нее этот звук означал конец равновесия сил. На протяжении многих лет она поддерживала баланс добра и зла в Академии Блура. Она называла себя краеугольным камнем этого дома, бдительно следя за одаренными детьми и делая все возможное, чтобы те, кто использует зло, не победили тех, которые не позволили Блурам сломить их волю и подчинить себе.

   Дара не знала, кто мог ударить в массивный гонг посреди ночи, но что-то подсказывало ей, что Тень из Бэдлока снова ворвалась в город. И на этот раз изгнать чародея будет непросто. Граф предусмотрительно позаботился о том, чтобы у него в городе имелись последователи. Даже сейчас, когда Госпожа Кухарка размышляла о том, что ей делать, армия из прошлого возвращалась к жизни.

   — Так, почему же я все еще здесь сижу?  — сказала она самой себе, затем достала из шкафа чемодан и начала собираться.

   В это время в западном крыле Академии Блура в кабинете директора собралась разношерстная компания. Все участники торжественной встречи стояли, кроме самого нарушителя спокойствия, который сидел за столом директора, и Титании Тилпин, лежавшей на полу в глубоком обмороке. Она потеряла сознание, как только увидела воочию своего любимого предка  — Графа Харкена.

   Доктор Блур был одет в твидовый халат, более уместный для охотничьего домика. Манфред, к неудовольствию отца, явился в шелковой пижаме сиреневого цвета, а Иезекииль вообще позорил собрание своим шутовским нарядом: его красный ночной колпак контрастировал с клетчатым шерстяным пледом, едва прикрывавшим слишком короткую ночную рубашку и голые костлявые ноги.

   Титания лежала возле двери в роскошном черном кимоно, расшитом золотыми драконами. Ее сын Джошуа, в зеленом банном халате, безуспешно пытался привести мать в чувство, тихонько похлопывая ее по щекам.

   — Глупый мальчик, — сказал с презрением Граф Харкен, — это не поможет.

   — Уидон, принеси воды, — распорядился Доктор Блур.

   Сжимая левое ухо, пошатываясь и тихо стеная, привратник вышел.

   — Ему повезло, что он не оглох на оба уха, — пошутил Манфред и громко засмеялся, гордясь своим остроумием.

   Никто не улыбнулся в ответ на его шутку. Манфред понял серьезность происходящего и пристыженно замолк.

   Все ждали, что скажет чародей, а он ждал возвращения Уидона. Привратник, наконец, появился с полным кувшином воды и со своей женой в бигуди и розовой теплой шали на плечах.

   — А теперь займись ее лицом, — приказал Граф, указывая на Титанию.

   — Приложить холодное? — Уидон растерянно поднял кувшин.

   — Лей! Окати ее водой!  — заорал чародей.

   — Облить? Конечно, — привратник послушно перевернул кувшин и обрушил его содержимое на лицо Титании.

   Решительные меры привели к положительному результату. Женщина захлебнулась водой и села, задыхаясь и судорожно кашляя:

   — Помогите, тону!

   — Успокойся, — сказал Граф, — приди в себя.

   — Милорд, это действительно Вы! — цепляясь за сына, Титания поднялась на ноги, — я знала, что Вы явитесь, но не могла помочь Вам с разбитым зеркалом и...

   — Я прибыл сюда другим путем, — на его лице промелькнула насмешливая и самодовольная улыбка.

   От имени заинтригованных слушателей выступил старик Иезекииль:

   — Не мог бы высокочтимый Милорд рассказать нам, как ему это удалось?

   — С мальчиком по имени Чарли Бон, — небрежно ответил Граф, — Я знал, что он появится в Бэдлоке. Моя внучка испытывает к нему симпатию. Она пыталась связаться с ним через мою картину, но он воспользовался зеркалом.

   — Зеркалом Аморет? — воскликнула Титания, — оно же разбито!

   — Не сейчас, — поморщился чародей, недовольный тем, что его перебили, — я позволил мальчику проникнуть в замок и даже видел, как он использовал нелепое одеяние, чтобы спасти своего друга Билли, а потом я отправился с ними в обратное путешествие.

   Благодарная аудитория зашумела, обсуждая услышанную новость и высказывая нелепые предположения.

   Подняв руку для наведения тишины, Граф Харкен продолжил:

   — Вас интересует, почему они взяли меня с собой? Они не знали. Я путешествовал в обличье мухи. Почему я позволил Билли вернуться в ваш город? Потому что мальчик оказался для меня бесполезен.

   — А как же завещание? — заверещал Иезекииль, — Этот ребенок унаследует все наше имущество, если будет найден подлинник документа. Мы же заключили с Вами сделку, сэр. Вы держите у себя Билли, а мы помогаем Вам вернуться в город.

   — Но ты ведь мне не помог?  — прорычал чародей в лицо Иезекиилю, наклонившись к нему через стол.

   — Как так? — брызгая слюной, стал оправдываться Иезекииль, — Она старалась, — он указал на Титанию, — а Венеция Юбим пыталась заделать трещину в зеркале.

   — Я взывала к твоей тени на портрете Алого короля, — театрально, нараспев заголосила Титания, — но все напрасно. Мне удалось привести на помощь своего предка Ашкелана Капальди, но Алый рыцарь его убил.

   — Алый рыцарь?  — Граф сел на место, его унизанные перстнями пальцы забарабанили по столу, — Какой Алый рыцарь?

   — Убийца, разбойник, переодетый дьявол...

   Спокойный голос Доктора Блура прорвался сквозь истерические вопли Титании:

   — Рыцаря на белом коне то и дело видели скачущим по городу. Похоже, он защищает некоторых одаренных детей, которые выступают против нас. У него на шлеме плюмаж из красных перьев, на щите изображено пылающее солнце, а за спиной развевается алый плащ.

   — Король! —