Какие полезные услуги могут старики оказывать традиционному сообществу? С расчетливо-прагматической точки зрения, те из этих обществ, в которых престарелые и в самом деле приносят пользу, должны заботиться о своих стариках. Конечно, гораздо чаще молодые родственники, привязанные к своим пожилым близким, называют в качестве причин, заставляющих их заботиться о стариках, не логику эволюционных преимуществ, а любовь, уважение и родственные обязательства. Впрочем, когда группа охотников-собирателей голодает и должна решить, кого она может себе позволить прокормить, прагматические соображения могут быть высказаны вслух. Среди услуг, оказываемых стариками, на первом месте следует назвать те, которые в принципе могли бы оказывать и более молодые люди, но которые все еще по силам старикам; однако другие услуги требуют умений, отточенных долгим опытом, и потому особенно удаются престарелым членам общества.

Люди со временем достигают возраста, в котором мужчина уже не может убить копьем льва, а женщины неспособны пробежать трусцой милю до рощи ореха мондонго и милю обратно — с тяжелым грузом. Тем не менее существуют другие способы, которыми старики могут по-прежнему добывать пищу для своих внуков и тем самым облегчать своим детям задачу снабжения группы продовольствием. Мужчины аче после 60 лет сосредоточивают свои усилия на мелкой дичи, фруктах и плодах пальмы, они также прокладывают дорогу, когда группа меняет стоянку. Старики !кунг изготавливают ловушки для зверей, собирают съедобные растения, участвуют в охоте, читая следы и предлагая общую стратегию. Среди хадза, танзанийских охотников-собирателей, самая тяжелая работа ложится на плечи вышедших из детородного возраста женщин; они в среднем тратят семь часов в день на сбор клубней, ягод, меда и фруктов, хотя им уже не приходится заботиться о пропитании собственных детей. Однако у них имеются голодные внуки, и чем больше времени бабушка-хадза уделяет сбору пищи, тем быстрее ее внуки набирают вес. Подобные же преимущества описаны в отношении финских и канадских фермеров XVIII и XIX веков: анализ записей в церковных книгах показывает, что до зрелости доживало больше детей в тех семьях, где были живы бабушки, чем в тех, в которых обеих бабушек уже не было, и что на каждое десятилетие, которая женщина проживала после достижения ею 50-летнего возраста, в среднем приходится на два внука больше (как можно предположить, благодаря помощи бабушки).

Еще одной функцией, доступной старикам, которые по возрасту уже не могут семь часов в день выкапывать клубни, является присмотр за чужими детьми. Это позволяет молодым членам группы беспрепятственно заниматься добыванием пищи для собственных детей — внуков стариков. Дедушки и бабушки !кунг часто берут на себя заботу о детях на протяжении нескольких дней подряд, тем самым давая возможность молодым взрослым совершать длительные охотничьи вылазки, в которых дети им мешали бы. Сегодня главной причиной, по которой пожилые самоанцы переезжают в США, они называют необходимость ухода за их американскими внуками (детьми их уже живущих в Америке детей), что позволит взрослым работать вне дома и облегчит их домашние заботы.

Старики могут изготавливать предметы, которыми пользуются их взрослые дети, такие как инструменты, оружие, корзины, горшки, ткани. Например, престарелые охотники-собиратели с Малайского полуострова заняты изготовлением духовых трубок. В этом регионе старики не только стараются сохранять рабочие навыки как можно дольше, но и достигают превосходных результатов: лучшими плетельщиками корзин и гончарами часто оказываются представители старшего поколения.

Другими областями, в которых квалификация растет с возрастом, являются медицина, религия, развлечения, общение и политика. Традиционно повитухи и лекари чаще бывают пожилыми людьми, так же как шаманы и жрецы, пророки и колдуны, руководители песнопений, игр, плясок и обрядов инициации. Пожилые люди пользуются большими социальными преимуществами, если на протяжении всей жизни строят сеть взаимоотношений, в которую могут включить и своих детей. Политическими лидерами обычно оказываются старики, так что наименование “старейшина племени” стало фактически синонимом понятия “вождь племени”. Это в целом остается верным даже для современных государств; например, средний возраст вступления в должность американских президентов — 54 года, членов Верховного суда — 53 года.

Однако самая важная функция стариков в традиционном сообществе могла и не прийти в голову читателю. В обществе, где существует письменность, информация хранится главным образом в письменном или цифровом виде: это энциклопедии, книги, журналы, карты, дневники, записи, письма, а теперь и Интернет. Если мы хотим удостовериться в каком-то факте, мы обращаемся к письменному источнику или делаем это онлайн. Однако такой возможности нет у народности, не имеющей письменности; эта культура может полагаться только на человеческую память. Таким образом, разум стариков служит энциклопедией и библиотекой. На Новой Гвинее снова и снова, когда я задавал местным жителям вопрос, в ответе на который они не были уверены, они умолкали и говорили: “Давай спросим старика [или старуху]”. Пожилые помнят мифы и песни племени, знают, кто чей родственник, знают, кто, когда и что сделал, знают названия, места произрастания, применение сотен местных растений и места обитания местных животных, знают, где найти пищу, когда наступают трудные времена. Поэтому уход за престарелыми членами общества становится вопросом выживания, так же как наличие навигационных карт — вопрос жизни и смерти для мореходов. Я проиллюстрирую ценность стариков, рассказав о случае, когда знание оказалось необходимым для выживания племени.

Это случилось со мной в 1976 году на острове в юго-западной части Тихого океана под названием Реннел. Поскольку я был направлен туда для подготовки отчета о том, как подействует на окружающую среду разработка бокситов, которую собирались начать на острове, я хотел выяснить, как быстро могут восстановиться леса после вырубки и какие виды деревьев могут использоваться для строительства, как источник съедобных фруктов и для других целей. Пожилые островитяне назвали мне на местном языке 126 видов растений Реннела (анну, ганготоба, гхай-гха-гхея, кагаа-логху-логху и т.д.). В отношении каждого вида они сообщали, съедобны ли его семена и плоды и для человека, и для животных или же только для животных — птиц и летучих мышей (при этом назывался конкретный вид птиц или летучих мышей). Среди тех плодов, что были признаны в принципе съедобными для человека, особо выделялись те из них, которые едят “только после хунги-кенги”.

Поскольку я никогда не слышал о хунги-кенги, я начал расспрашивать, что это такое и почему оно превращает обычно несъедобные фрукты в съедобные. Тогда меня отвели в одну из хижин. Как только мои глаза привыкли к темноте, я разглядел в глубине хижины источник информации — древнюю старуху, тощую и немощную, которая не могла передвигаться без посторонней помощи. Как выяснилось, хунги-кенги — это название самого сильного урагана на памяти живущих: он обрушился на остров примерно в 1910 году, если судить по документам европейских колониальных властей. Старуха в то время была совсем девочкой, так что, когда я встретил ее в 1976 году, ей было от 70 до 80 лет.