Подобный взгляд имеет практические последствия для трудоустройства и медицинского обслуживания престарелых членов общества. Обязательный уход на пенсию в определенном возрасте до недавнего времени был принят в Соединенных Штатах и все еще широко распространен в Европе. Работодатели рассматривают пожилых людей как консервативных, трудно управляемых и плохо обучаемых, поэтому ориентируются на молодых сотрудников, считая их более гибкими и легче обучаемыми. Экспериментальное исследование, проведенное Джоанной Лахи из Бостонского центра изучения пенсионного возраста, показало, что в ответ на поддельные резюме, разосланные потенциальным работодателям и различавшиеся только именами и возрастом соискателей, женщины 35-45 лет, претендовавшие на должности начального уровня, получали приглашение на собеседование на 43% чаще, чем соискательницы 50-62 лет. Принятая в здравоохранении политика предоставления медицинских услуг в зависимости от возраста определяет приоритет более молодых пациентов в случае ограниченности медицинских ресурсов на том основании, что время медицинского персонала, энергия и деньги не должны тратиться на спасение жизней “хилых и неработоспособных”. Стоит ли удивляться тому, что американцы и европейцы, достигнув тридцатилетнего возраста, реагируют на подобную ситуацию, пытаясь за большие деньги сохранить моложавую внешность, закрашивают седину и делают пластические операции?

Столь низкому статусу пожилых в Америке способствуют по крайней мере три набора ценностей, и некоторые из них разделяют и европейские общества. Один из таких наборов, как подчеркивал социолог Макс Вебер, — это трудовая этика; Вебер связывал ее с кальвинистской формой протестантизма и сформулировал специально для Германии, но она в широком смысле существенна для современного западного общества в целом. Если рискнуть сократить его длинные и сложные книги и статьи до одной фразы, можно сказать, что Вебер рассматривал работу как основное занятие в жизни человека, благодетельное для его характера, источник его статуса и идентичности. Отсюда следует, что вышедшие на пенсию пожилые люди, которые больше не работают, теряют свой социальный статус.

Другой, специфически американский, набор ценностей связан с особым значением, которое придается индивидуальности. Это противоположность той значимости расширенной семьи, которая имеет место во многих других обществах. Самоуважение американца (американки) измеряется его (ее) собственными достижениями, а не коллективными достижениями расширенной семьи, к которой он (она) принадлежит. Нас учат быть независимыми и полагаться на себя. Независимость, индивидуализм и опора на собственные силы превозносятся как добродетели, а противоположные качества — зависимость, неспособность стоять на собственных ногах, неспособность позаботиться о себе — презираются. Для американцев словосочетание “зависимая личность” (dependent personality) — это клинический диагноз, который ставят психиатры и психологи; он значится как психическое расстройство под номером 301.6 в списке Американской-ассоциации психиатров и требует лечения. Цель лечения — помощь несчастному зависимому индивиду в достижении американской добродетели — независимости.

Также к американской системе ценностей относится особое значение, которое мы придаем неприкосновенности частной жизни; это совершенно необычная концепция с точки зрения многих мировых культур, которые в большинстве случаев обеспечивают лишь незначительное личное уединение и не видят в нем вожделенного идеала. Напротив, традиционный образ жизни предполагает совместное проживание расширенной семьи в одном жилище или группе хижин на расчищенной в лесу поляне или даже всей группы семей в едином укрытии. Пусть такое и немыслимо с точки зрения большинства американцев, но даже сексуальные отношения обычно не происходят в уединении. Гамак или подстилка пары видны окружающим; малолетние дети пары могут спать тут же — от них требуется только закрыть глаза. Наш принцип неолокальных поселений, в соответствии с которым дети по достижении брачного возраста переселяются в собственное отдельное жилище, являет собой противоположность традиционному образу жизни, при котором уединение минимально.

Забота о стариках противоречит всем этим связанным друг с другом американским ценностям независимости, индивидуализма, опоры на собственные силы и неприкосновенности частной жизни. Мы принимаем зависимость младенца, потому что он никогда не был независим, но мы сопротивляемся зависимости стариков, которые много лет были независимы. Однако жестокая реальность такова, что старые люди со временем достигают состояния, при котором уже не могут жить самостоятельно, не могут полагаться только на себя и не имеют другого выбора, кроме как стать зависимыми от других и пожертвовать своей столь долго лелеемой частной жизнью. Зависимость по крайней мере так же болезненна для старика, как для его пожилых детей, которые видят слабость своего прежде самодостаточного родителя. Как много читателей этой книги знают стариков, которые из самоуважения пытаются продолжать жить независимо — до какого-то несчастного случая (такого как падение и перелом шейки бедра или неспособность подняться с постели), делающего независимое существование невозможным? Американские идеалы заставляют американских стариков терять самоуважение, а заботящихся о них молодых — терять уважение к ним.

Еще одной типично американской ценностью, создающей предубеждение против престарелых, является наш культ молодости. Конечно, это не совсем случайная ценность, которую мы выбрали в качестве культурного предпочтения безо всякой веской причины. Действительно, в современном мире быстрых технологических перемен более современное образование молодых взрослых делает их более приспособленными в таких важных областях, как работа и повседневная жизнь. Мне 75 лет, а моей жене — 64, и эта реальность, стоящая за культом молодости, напоминает нам о себе всякий раз, как мы включаем телевизор. Мы с женой привыкли к телевизорам, которые управляются всего тремя кнопками, расположенными на самом телевизоре: кнопка включения/выключения, кнопка регулирования громкости и кнопка переключения каналов. Мы не можем сообразить, как включить наш современный телевизор пультом, на котором 41 кнопка, и если наш 25-летний сын в этот момент не находится у нас в гостях, мы вынуждены звонить ему за инструкциями.

Другим внешним фактором, благоприятствующим культу молодости, является конкурентность современного американского общества и преимущества присущих молодым скорости, выносливости, силы, подвижности, быстрых рефлексов. Еще одно обстоятельство связано с тем, что очень многие американцы — дети недавних иммигрантов, родившихся и выросших за границей. Эти дети видели, что их немолодые родители не могли говорить по-английски без акцента и не обладали важными познаниями о том, как функционирует американское общество.

Другими словами, я не отрицаю, что существуют некоторые веские причины для того, чтобы современные американцы ценили молодость. Однако наш культ молодости распространяется и на сферы, которые, по-видимому, выбраны случайно и в некоторых случаях очень несправедливо. Мы привычно считаем молодых людей красивыми, но почему нужно восхищаться каштановыми или черными волосами больше, чем серебряными? Телевидение, журналы, газеты, рекламируя одежду, неизменно выбирают молодых моделей; сама мысль о том, что мужскую рубашку или женское платье будет рекламировать 70-летняя манекенщица, представляется странной — но почему? Экономист мог бы сказать, что молодые люди чаще меняют вкусы и чаще покупают одежду, что у них еще нет сложившегося предпочтения одной определенной марки, как у пожилых. С этой, экономической точки зрения соотношение 70-летних и 20-летних моделей должно было бы быть примерно таким же, как соотношение объемов покупок одежды, сделанных 70-летними и 20-летними людьми. Однако частота приобретений одежды 70-летними точно не равна нулю (в отличие от числа 70-летних моделей). Точно так же и реклама безалкогольных напитков, пива и автомобилей неизменно вращается вокруг молодых людей, хотя пожилые люди тоже пьют безалкогольные напитки и пиво и даже покупают автомобили. Но образы стариков используются лишь при рекламе взрослых подгузников, лекарств от артрита и домов для престарелых.