рождениях Иисуса Христа: первом от Бога Отца в вечности, втором от Девы Марии во времени. О первом рождении не следует допытываться, потому что оно известно только Отцу и Сыну, о втором же можно узнать, потому что о нем поведали свидетели, то есть евангелисты[505].

В воплощении Бог остался Богом, но принял на Себя человеческое естество. В этом и заключалось Его второе рождение:

Бог и Сын Божий в установленное время, сокрыв Свое величие и покинув Свой небесный престол, в храме предопределенной Девы уготовляет Себе жилище, которое тайно наполняет, намереваясь родиться человеком, и там же, сохранив то, чем был, готовится стать тем, чем не был[506].

Рождение Христа Девой описано с многочисленными анатомическими подробностями. Мария зачала не от семени, но от Слова; во время беременности у Нее не было физических страданий; при родах Она не кричала, потому что не испытывала боль, а только радость; после родов Она не лежала бледной и изможденной; родившийся Ребенок не имел на теле никаких следов первородной смазки[507].

Когда повивальная бабка решила проверить, действительно ли Мария родила, будучи Девой, ее рука воспалилась, и только после того, как Младенец прикоснулся к ней, исцелилась, так что «любопытная целительница» (medica curiosa), пришедшая лечить, сама ушла вылеченной, дивясь Женщине-Матери и Младенцу-Богу[508]. Этот рассказ Зинон заимствовал из известного нам апокрифа «Протоевангелие Иакова»[509].

Как мы помним, на рубеже II и III веков Тертуллиан писал о том, что Мария родила Христа, будучи Девой, но потом потеряла девство вследствие этого рождения. Зинон придерживался иного мнения. Он твердо и недвусмысленно учил, что Мария была непорочной Девой до зачатия Христа, оставалась Девой после Его зачатия и пребыла Девой после Его рождения. Именно Зинон Веронский впервые вводит «тройную формулу» девства, которая затем будет переходить от одного западного автора к другому: «О, великое таинство! Мария Дева нерастленно зачала, после зачатия Девой родила, после рождения Девой осталась» (O magnum sacramentum! Maria virgo incorrupta concepit, post conceptum virgo peperit, post partum virgo permansit)[510].

Однако не все на латинском Западе разделяли учение о приснодевстве Марии. Как мы увидим далее из полемики Амвросия Медиоланского с Бонозом и блаженного Иеронима с Гельвидием, и среди епископов, и среди мирян находились те, кто его оспаривали.

Амвросий Медиоланский

Святитель Амвросий Медиоланский (†397) был одним из наиболее авторитетных латинских богословов IV века, ревностным борцом против арианства. Он обладал хорошим знанием как западной, так и восточной богословской традиции, состоял в переписке с Василием Великим, знал творения Афанасия Александрийского. Для западного богословия Амвросий стал одним из важнейших проводников восточно-христианского учения о Боге, о Святой Троице, о человеке и его спасении[511]. Литературное наследие Амвросия многообразно и включает сочинения на догматические и нравственно-аскетические темы, толкования на отдельные эпизоды библейской истории, письма, поэтические произведения.

Святитель Амвросий Медиоланский. Мозаика. IV–V вв. Базилика святого Амвросия, Милан

В одном из писем Амвросий касается мнения о том, что после рождения Христа Мария вступила в брак с Иосифом и родила от него «братьев Иисуса». Это мнение высказывал епископ Сердики Боноз. Вопрос разбирался на соборе в Капуе, где Боноз был низложен. Амвросий признает справедливым решение о снятии с него сана и защищает учение о приснодевстве Марии:

Конечно, нельзя отрицать справедливости приговора, и справедливо негодование вашей святости по поводу мнения, что из девственного чрева, из которого родился по плоти Христос, произошло и другое рождение! Не избрал бы Господь Иисус рождение от Девы, если бы считал, что Она окажется столь невоздержной, что осквернит человеческим семенем брачный чертог Тела Господня, этот дворец вечного Царя. И тот, кто это доказывает, лишь повторяет нечестие иудев, которые говорят, что Он не мог родиться от Девы. Если и епископы будут утверждать такое и сочтут, что Мария рожала много раз, то иудеи с еще большим рвением будут оспаривать истинность веры[512].

В письме Амвросий лишь кратко опровергает мнение Боноза, ссылаясь на эпизод из Евангелия от Иоанна, где умирающий на кресте Иисус вверяет Свою Мать любимому ученику (Ин. 19:24–27). «Для чего еще это сказано, как не для того, чтобы заградить лживые уста нечестия, чтобы онемел тот, кто посмеет возводить обвинения на Матерь Господа? Свидетель — Он же и Судия, и защитник материнского целомудрия, что Она была лишь обручена Иосифу, но не познала супружеского соития по праву брачного ложа». Как подчеркивает Амвросий, «если у Нее должны были родиться дети от Иосифа, Господь не пожелал бы отделить Ее от супружеского общения с мужем»[513].

Гораздо подробнее и обстоятельнее Амвросий опровергает мнение Боноза в сочинении «О воспитании Девы и приснодевстве святой Марии». Здесь Амвросий начинает издалека: с размышлений о грехопадении Адама и Евы. В этом, по его мнению, виноваты оба прародителя, но «обвиняем-то мы по преимуществу только женский пол за то, что он привнес причину греха: мы не замечаем в данном случае, что подобный укор собственно был бы намного справедливее в отношении нас самих»[514]. Конечно, нельзя отрицать того, что согрешила жена. Но «женщина имеет извинение во грехе, мужчина же — нет. Та, как говорит Писание, обманута мудрейшим из всех змием, а ты — женой; ту обмануло высшее творение, а тебя — низшее»[515].

И далее, приведя в пример ветхозаветных праведниц Сарру и Мариам, Амвросий восклицает:

Итак, гряди Ева, теперь уже ставшая Марией, Которая не только даровала нам основание девства, но и принесла [нам] Бога. Вот почему, радуясь и ликуя о таковом даре, Исаия говорит: «Се, Дева во чреве зачнет и родит Сына и нарекут имя Ему Эммануил» (Ис. 7:14), «что значит „с нами Бог“» (Мф. 1:23). Откуда этот дар? Не от земли, конечно, но с неба избрал Себе Христос этот Сосуд Своего снисхождения на землю, и освятил [этот] храм целомудрия. Чрез Одну снизошел Он, но призвал многих… Итак, прекрасна Мария, представившая образ священного девства и поднявшая ко Христу святое знамя непорочной чистоты[516].

Обращаясь к мнению людей, которые отрицают, что Мария пребыла Девой после рождения Христа, Амвросий называет это мнение «великим святотатством», отмечая, что «один епископ даже был изобличен в этом заблуждении»[517].

И далее разбирает те места Нового Завета, где Мария названа «женщиной». В латинском языке слово mulier указывает как на женщину, так