– Вот оно как, – пробормотала Марфа. – Голова кружится?

– Когда шел сюда, то кружилась. А сейчас уже меньше.

– Я тебе настойки дам, кровогон называется. Хорошо помогает при потере крови. Ну и подмазать твои раны надо кое-чем. Пластыри березовые тоже наложу… Кстати, куда твой пластырь на плече делся? Неужто сам отпал?

– Нет, – сказал Тим. – В меня сегодня ворм врезался, когда мы в ногомяч играли. Он тогда и отлетел.

– Такой пластырь просто так не отлетает. Захочешь – не отдерешь.

– Не знаю, – сказал Тим. – Я даже и не заметил, как он отпал. Не до этого было.

– Еще бы тебе заметить. У тебя уже рубцы образовались… Ладно, пойдем в каптерку. Будем лечиться.

– Я должен буду это отработать? – спросил Тим.

И без того округлое и пухлое лицо ключницы расплылось в усмешке.

– Что, понравилось?

– Не знаю. – Тим смутился. – Надо, значит, надо.

– А ты хочешь?..

Тим неуверенно пожал плечами. Хочет ли он? Работа, в общем, не сложная. На арене драться куда сложнее. Но сейчас он чувствовал себя как-то не очень. Не того, в общем.

– Ладно. – Марфа вздохнула. – Сегодня обойдемся без отработки. А то заездят тебя, как фенакодуса. Наберись, лучше, силы. Кстати, ты как, мой «дрюк» использовал?

– Использовал, – соврал Тим.

– Помогло?

– Я, как его зажевал, сразу ворма порвал. Спасибо тебе!

– На здоровье.

– Марфа, мне надо обязательно с Аленой поговорить, – сказал Тим.

– Соскучился? – Ключница хитро прищурилась. – Ей уже лучше. Можешь не переживать.

– У меня дело к ней есть. Важное дело.

– Ну, если важное… Тогда, наверное, поговоришь. Но сначала к Гермесу сходим – после ужина. Он тебя тоже видеть хочет.

– Ладно, – сказал Тим.

Он уже забыл, что сам хотел переговорить с Гермесом. Но теперь вспомнил. Действительно, надо с ним встретиться.

Тим и не догадывался, какой «сюрприз» приготовил ему старшина маркитантов. И не только он…

Когда Убош вернулся в становище, уже стемнело. У горящих костров суетились самки, и вкусные запахи еды свидетельствовали о том, что клан готовится к ужину. Убош был очень голоден, но, помня о дисциплине, сразу же отправился на доклад к вождю. А то ведь и без ушей останешься ненароком.

Бужыр продолжал «заливать горе» в своих «апартаментах» с видом на затон. Но на этот раз пьянствовал не один, а с шамом Пуго. Который к приходу Убоша изрядно окосел, потому что был маленьким и тощеньким, а вождь наливал ему под самый ободок. Да еще и приговаривал: «Пей до дна, Пухо. Ухухай любит троишу». На что шам, давно сбившийся со счета выпитых кружек, отвечал заплетающимся языком: «После первой не закусываю».

Увидев Убоша, возникшего на пороге в полутьме коридора, вождь пробормотал:

– Ижыди, нешыштая шыла. – И нервно махнул ладонью с зажатой в ней мозговой костью. Но затем, приглядевшись, обрадованно воскликнул: – Пухо, ты хлянь – Убош вернулша!

На что шам нетвердым голосом отреагировал:

– Наш посол?

– Пошол, – подтвердил Бужыр.

– Живой?

– Кажетша.

– Тогда пусть доложит обстановку.

– Докладай, Убош! – распорядился вождь.

«Посол» с воодушевлением сообщил о выполненной «дипломатической миссии» – достаточно подробно, но умело избежав скользких моментов. После чего с гордостью резюмировал:

– Переговоры прошли ушпешно, Бужыр.

– Ты так шшытаешь?

– Конешно. Торгашы шами отдают нам Тима. Ну, пошти отдают. Ошталишь пуштяки – жаплатим монеты и убьем жавтра хомо.

Бужыр задумался, почесывая жирное брюхо обгрызенной костью. Потом сказал:

– Шлышь, Пухо? Убош шшытает, шо вшо прошло ушпешно. Как думаешь, ушпешно?

– Наверное, да, – невнятно пробурчал шам, грызя обжаренное ребро хоммута. – Могло быть и хуже. Думаю, Убош справился. Молодец, моя школа.

– Молодеш, моя школа, – продублировал вождь. И громко икнул.

– Можно мне вжать одну коштошку? – облизнувшись, спросил Убож.

– Вожми, – великодушно разрешил Бужыр, протягивая «дипломату» свою обгрызенную кость. – Тут ешо ешть мяшо. И немнохо можхов… Так ты шкажал, бой нажнашен на жавтра?

– Да, – сказал Убош, облизывая кость. – Жавтра мы убьем Тима.

– Кто это «мы»?

– Конешно, я! – с пафосом заявил Убош. – Я лишно убью ижменшыка. Это дело шешти, вождь.

Он залез мизинцем в полость кости, пытаясь выскрести оттуда остатки мозга. Бужыр внимательно, наклонив голову, посмотрел на мучения соплеменника и посоветовал:

– Ты лушше штукни по штолу, а потом шлижни… Нет, Убош, ты не убьешь Тима.

– Пошему?

– Потому шо ты придурок. И тебе не победить Тима. Он шлишком шыльный.

– Но, вождь…

– Молши, кохда штаршые по жванию ховорят. Пухо, Убош убьет Тима?

– Нет, – сказал шам. – Убош не убьет. Тим слишком сильный.

– А кто убьет?

– Тебе нужен мой совет?

– Конешно. Ты же мой шоветник.

– Так знай. Никто из дампов не победит Тима. Разве что втроем-вчетвером. И то, если сначала подстрелят из арбалета.

– О! – воскликнул вождь. – Ох-ма! Так шо же делать?

Пуго поднял голову и посмотрел в потолок.

– Куда ты шмотришь, Пухо? – поинтересовался Бужыр.

– Подожди, я общаюсь с космосом.

Шам положил худенькую лапку на железную рамку, висевшую у него на шее, и застыл почти в полной неподвижности. Верхние веки опустились. Лишь щупальца под глазами, заменявшие мутанту нижние веки, зашевелились и вытянулись в струнку.

Так он сидел около минуты. Бужыр и Убош сидели рядом на табуретках, приоткрыв жабьи рты и стараясь не дышать. Наконец, Пуго вздрогнул всем телом, поднял веки и прошептал:

– Я знаю, кто разделается с дерзким хомо.

– Хркт… – нечленораздельно начал вождь и, не справившись с волнением, громко чихнул. – Кто ш ним ражделаетша, Пухо?

– Грыж, – заявил шам. – А я ему помогу.

* * *

В каптерке Тим и ключница на этот раз пробыли недолго. Сначала Марфа налила кружку горькой «кровогонной» настойки, которую Тим выпил мелкими глотками. Затем ключница достала из шкафа снадобье и помазала им раны. После чего прицепила Тиму три пластыря: на грудь, плечо и рубленую рану над коленом. И пробормотала: