— Он здесь один? — удивленно спросил Конт.

— Точно нет, — ответила я. — Шульгин в доме. Без него бы отец из особняка не вышел и в самолет не сел. А с Шульгиным еще пара сотрудников, как он их называет. Может, больше. Я просто не знаю, чего такого страшного отец вообразил, что сам приехал.

Голос уже дрожал и руки от плеча до кончиков пальцев зачесались. Противное ощущение, будто жуки по коже бегают. То там зашебаршат лапками, то здесь. На шею забираются, в волосы. «Нервное, — сказал мне профессор в частной клинике. — Попейте успокоительных трав и все пройдет».

Нет, я, конечно, ждала его, как наивная Золушка принца. Мечтала, что папа любит и переживает. Представляла украдкой нашу встречу. Я вся бледная и в бинтах, а он с трагедией в голосе: «Ира, дочка, как ты?»

Да плевал он на меня даже сейчас. Хозяина дома к ответу требовал. Интересно, Шульгин уже полное досье составил или еще работал? И как нас вообще нашли? Отец назвал шамана полным именем. Значит, как минимум ксерокопию его паспорта в руках держал. Самое простое, что приходило на ум — отследили звонок. Не важно, что сим-карта зарегистрирована на другого человека, аппарат в сети определили, координаты выдали. А по карте здесь единственный жилой дом. Открываем базу данных Росреестра, щелкаем по участку, а там кадастровый номер. Вуаля, знаем владельца.

— Это я, — ответил Георгий и пошел вперед.

Меня затрясло сильнее. Я почти слышала, как отец орёт, обрушивая волны недовольства на человека, который их не заслужил. Заранее слышала, и в животе всё сжималось в комок. Желания сбежать давно не возникало. Только втянуть голову в плечи и пережидать бурю. Я не приехала на работу вовремя, проигнорировала приказ отца и ошивалась неизвестно где, неизвестно с кем. Позорила его, позорила семью, холдинг, дело всей его жизни. Никогда из меня ничего путного не выйдет. Я — пустышка, недоразумение.

— Где Ирина? — грозно спросил отец. — Она звонила из этого дома.

— Она со мной.

— Где она? Пусть выйдет. Ира!

Я вздрагивала от каждого слова, но со снегохода так и не встала. У Конта, наверное, синяки останутся, как я за него цеплялась. Маленькая, испуганная девочка. Сейчас впору опустить взгляд в пол, сцепить пальцы в замок и шаркающими шагами пойти в угол. Отбывать наказание.

— С ней все в порядке, — глухо ответил Изга.

— Значит так. У вас ровно одна минута, чтобы привести ко мне Ирину, иначе я буду разговаривать по-другому.

Входная дверь открылась. На крыльцо степенно вышел глава службы безопасности строительного холдинга «Альянс». Оделся Шульгин так же легко, как отец. Бритую налысо голову закрывала тонкая шапочка, за спиной болтался отороченный мехом капюшон зимней куртки. Мужчины замерли, словно за мгновение до драки. Когда любое слово прозвучит командой «фас» и все сорвутся с цепи.

— Карл Федорович, доброй ночи. Сергей Конт, «ТФК-групп». Не знал, что мир так тесен. Я поохотиться приехал к старому знакомому и дочь вашу встретил.

Голос Конта, нарочито бодрый, играл на нервах. Банкир шел по краю. Мы не знали, кем отец воспринимал Изгу и прибывших с ним людей. Если врагами, похитившими его дочь, то даже авторитет сына одного из главных деловых партнеров роли не сыграет. Не приведи боги Верхнего мира, Шульгин стрелять начнет. Ярослав тоже вооружен.

— Сергей? — в ледяных интонациях отца послышалось удивление. — Сергей Геннадьевич?

— Да, это я. Карл Федорович, у нас несчастный случай произошел. Одного человека ранило. Все очень серьезно, нужна операция. Георгий Извольский — хирург. Если вы позволите, мы отнесем раненого к нему в операционную, а сами спокойно поговорим. Ирина здесь, она не пострадала. Устала только очень и замерзла.

Я без очков и бинокля видела, как у отца вытянулось лицо. Информация мягко говоря ошеломляющая, но главное из монолога Конта он вычленил и сразу же отреагировал:

— Да, конечно. Влад, помоги с раненым.

Шульгин дважды стукнул в дверь и спрыгнул с крыльца. Напряжение разрядилось в кипучую деятельность. Из дома вышли еще два человека. Крепкие ребята, чем-то похожие на «физиков» Дорохова. Сидя в доме все слышали, объяснять не пришлось.

Конт оттеснил меня в сторону, возле снегохода с волокушей и так было мало места. Я едва успела вытянуть шею и разглядеть, как Изга молча зашел в дом под колючим взглядом отца. Он здесь хозяин. Он хирург, анестезиолог и медбрат в одном лице. Почти театральное выступление Сергея сэкономило на разборках кучу драгоценного времени. Нельзя было его терять еще и на подготовке к операции.

Я продолжала цепляться за банкира, а он не возражал. Мы так и стояли вместе, пока волокушу на руках поднимали на крыльцо. Час, два или больше Изга не скажет ни слова. Вся тяжесть переговоров со злым и очень подозрительным Карлом Риманом ляжет на Сергея. Лучшего повода поверить во вмешательство духов мне не представится. Единственный человек на всю тайгу, кого отец мог выслушать и не отмахнуться, взял меня за локоть и повел к дому. Ноги все еще дрожали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Перчатки Изга снял с характерным треском и выбросил в то же ведро, куда до этого сложил окровавленные операционные простыни. Андрей вздрагивал и морщился во сне. Эффект от анестезии проходил медленно. Тот момент, когда пациент уже в сознании, но все еще в тумане. Инструменты хирург Извольский обработает позже, а извлеченную пулю лучше выбросить. Незачем носить её на груди, как защитный амулет, и верить, что второй раз не зацепит. Глупая мода, но солдаты верили. И бывшие солдаты тоже.

Шаманы же больше полагались на метки смерти. У Андрея она растаяла над головой прямо во время операции. Изга захватил пинцетом пулю, и знак из нескольких переплетенных линий погас. Даже шлейфа не осталось или фантомного свечения. Пустота.

— Жить буду? — сонно спросил разведчик.

— Будешь, — коротко ответил шаман.

Пока следующая метка не появится. Бывает так, что раз пятнадцать вспыхивает и гаснет, а потом долго не зажигается. Тяжело верить в судьбу после такого. Уж больно зыбкая ткань реальности, меняется от любого чиха. Но если в плюс, то обычно никто не возражает.

— Спасибо, — пробормотал Андрей, пытаясь удержать глаза открытыми. Веки норовили слипнуться, ресницы дрожали. Длинные, как у девушки, но светлые и почти неразличимые. Белобрысый парень. Странно, что не веснушчатый. — Спасибо вам, — повторил он уже четче. — Беркуту, Ярославу, тем, кто меня нес сюда.