— И ты даже не спрашиваешь меня, сколько их было?

Он нежно погладил ей висок.

— Я не боюсь, что это вошло у тебя в привычку. Только из любопытства — их было не меньше сотни? — улыбнулся он. — Мне все равно, Касси. Меня интересуешь только ты.

— Я все время давала тебе шанс порвать со мной.

— Ну нет, я получил именно то, что хотел. — Он взял ее за руку и положил себе между бедер, и она почувствовала, что он готов начать все сначала. — Хочешь немножко поспать или поиграем еще?

— Еще? — засмеялась она.

— Кажется, мне тобой никогда не насытиться. — Он положил свою большую ладонь на ее затылок и приблизил ее губы к своим. — М-м-м, какая ты вкусная, аппетитная…

И она позволила ему снова заключить себя в объятия, чтобы отдавать, и брать, и любить.

Касси почувствовала, как первые лучи солнца упали ей на лицо, и услышала пение птиц и, повернувшись на бок, сонно посмотрела на лежавшего рядом мужчину. Этот гигант выглядел во сне как ребенок, так мирно и безмятежно он спал. Никогда не было у нее такой сладостной, блаженной ночи. Какая ирония, подумала она. Наверное, впервые она твердо решила не влюбляться в мужчину, и вот — пропала, безнадежно, безоговорочно. Он невероятный — в нем были абсолютно все достоинства. Добрый, умный, сильный, решительный. Правда, внешность слишком экстравагантная, на ее взгляд, но и к ней она успела привыкнуть. Можно подумать, что мужчина его размеров в постели окажется неуклюжим, грубым, но ничуть не бывало. Уолт прикасался к ней нежно и уверенно, и она каждую секунду чувствовала его обожание. Каждое его движение было рассчитанным, точным, безупречным. Его низкий голос до сих пор звучал у нее в ушах: «Так тебе удобно? Скажи, как тебе больше нравится. Я сделаю, чтобы тебе было приятнее. Касси, ты потрясающая!..»

Она протянула руку и ласково погладила его по щеке, он приоткрыл глаза. Его лицо расплылось в улыбке, он потянулся к ней и привлек ее к себе. Касси подумала: «Можно ли жить одной любовью? Если да, я хотела бы лежать так вечно».

— Я хочу сказать что-то такое, что может тебя смутить, — сказала она.

— Скажи… — прошептал он, целуя ее в шею, глубоко вдыхая аромат ее волос.

— Мы еще ни разу ни о чем таком не говорили, и я знаю, что мужчины и женщины смотрят на это по-разному, но, с моей точки зрения, после прошлой ночи мы больше не можем считаться просто друзьями.

Уолт с улыбкой заглянул ей в глаза:

— Меня это нисколько не смущает. Я это легко переживу.

Он касался ее груди, нежно ее поглаживая. Она посмотрела на его руку:

— Как при твоей профессии тебе удается держать ногти такими чистыми и красивыми?

Он тоже взглянул на свои пальцы.

— Обещаешь не смеяться?

— Обещаю.

— Работая с мотоциклом, я пользуюсь кремом для рук, и грязь не пристает прочно. И еще раз в неделю делаю маникюр.

Она даже подпрыгнула:

— Ты? Маникюр?

— Да, — усмехнулся он. — У меня есть и другие секреты. Хочешь услышать их все или предпочтешь постигать меня постепенно?

— Хочу все сразу, — улыбнулась она.

— Ну, я очень волосатый мужчина, — сказал он.

— Я это и сама вижу.

— Ты еще и половины не видела. Мама говорит, что ей подбросили меня на крыльцо и что я — детеныш снежного человека.

Касси хихикнула.

— Волосы на спине и плечах я удаляю горячим воском. Когда меня стригут, что случается гораздо чаще, чем можно представить, парикмахер специальной маленькой машинкой обрабатывает мне нос и уши…

— Перестань! — фыркнула она. — Ты меня разыгрываешь. Никто так не делает.

— Кое-кто делает!

— Ты, значит, проделал это на случай, если вдруг удастся заманить меня в постель? Чтобы я не орала от страха?

— Нет, я делаю это уже несколько лет. С тех пор, как мама наехала на меня как-то после бассейна, она сказала: «Уолт, кое-что ты должен проделывать постоянно, чтобы тебя не принимали за Кинг-Конга». Она написала мне три телефонных номера и сказала: «Тебя там будут ждать». Я немного обиделся, но пошел. Да, опережая твой вопрос — я делал это не ради женщины. Но для тебя бы сделал. — Он наклонился и поцеловал ее. — Я тебя люблю, Касси. Ты это знаешь.

На мгновение она оцепенела, потрясенная. Он вгляделся в ее лицо.

— Я тебя расстроил? — спросил он.

— Нет. — Она взяла себя в руки. — Я просто… в общем, я тоже люблю тебя.

— Разве это не замечательно?

— Господи, не знаю! Я все время пыталась не влюбиться в тебя…

— Знаю, — рассмеялся он. — Я не тот, кого ты искала. Ты мечтала о джентльмене в элегантном костюме-тройке, с модельной стрижкой…

— Откуда ты знаешь?

— Я на твоем месте тоже бы ждал именно такого. Как жаль. Хотя нет — мне совсем не жаль. Может быть, скоро ты привыкнешь к моему стилю и даже будешь меня поощрять. Мне, например, приятно ощущать себя таким. И может, я очень ошибаюсь, но и тебе было приятно ощущать меня…

— Ну… да! И это так удивительно. Но только… теперь на нас легла ответственность. Не знаю, как с твоей точки зрения, но с моей — да.

Он поднял брови:

— Что за ответственность?

— Прежде всего, я не буду встречаться ни с кем другим. Все это время.

— Вот это хорошо, — улыбнулся он. — Меня бы это нервировало.

— Тебя забавляет буквально все? — невольно улыбнулась она.

— Почти все. Я тоже не стану встречаться ни с кем другим, хотя такая опасность тебе и так не угрожала. У меня не было серьезных отношений с женщиной с тех пор, как… даже и не припомню с каких пор.

— Ты говорил, что-то было два года назад.

— Это не было серьезно и совсем не так восхитительно. Я ничего не потерял, если бы этого вообще не было.

— Да ладно! Уверена, что вокруг тебя крутилось множество женщин.

— Только они меня не интересовали. Ты сказала «прежде всего», а что еще?

— Пока нам больше не о чем волноваться.

— Можно тебя спросить? Когда ты поняла… что любишь меня?

Она распушила его аккуратно подстриженные баки.

— Я довольно быстро поняла, что ты мне нужен. И надеялась сделать из тебя своего лучшего друга. Но потом начали возникать чувства более глубокие — я боролась с ними, как могла. Ты просто в пух и прах развалил мой мораторий на свидания. Я сдалась окончательно как раз перед тем, как ты решился расстегнуть мою блузку…

Он громко засмеялся:

— Я вовсе не был уверен, что у нас когда-нибудь дойдет до этого. Ты заставляешь парней хорошенько попотеть.