В память о героической обороне города-крепости для истории Великой Северной войны осталась с тех пор сочиненная, по всей видимости, в первопрестольной Москве песня под названием «Шведский король пытается захватить Полтаву»:

Россия всегда помнила и чтила память героев полтавской эпопеи. В 1909 году, в день торжеств, посвященных 200-летию Полтавской битвы, в городе был открыт памятник его мужественным защитникам и доблестному коменданту А.С. Келину. Он возвышается по сей день на бывшем Келинском (ныне Первомайском) проспекте там, где он сливается с улицей Тараса Шевченко, недалеко от Мазуровских крепостных ворот. Памятник стоит на том самом месте, где 21 и 22 июня 1709 года – в дни генерального штурма – шли наиболее ожесточенные схватки с атакующими шведами.

Суровая композиция из куба и прямоугольной призмы, сложенных из отдельных блоков гранита, покоится на гранитном же основании из трех ступеней. На пьедестале у подножия обелиска с одной стороны лежит фигура разъяренного бронзового льва, а с трех других сторон помещены естественные, необработанные глыбы гранита. Под фигурой льва прикреплена медная доска с лаконичным текстом: «Доблестному коменданту Полтавы полковнику Келину и славным защитникам города в 1709 г.»

На противоположной стороне памятника – герб города Полтавы, а на бронзовой доске надпись:

«1 апреля 1709 года Карл ХII осадил Полтаву. Три месяца гарнизон и жители героически отбивали все атаки шведов; последний ожесточенный штурм отбит доблестными защитниками 21–22 июня, после чего Карл ХII снял осаду Полтавы».

Государь «всея России» не скрывал своего ликования от одержанной виктории. Еще бы! Главная королевская армия Карла ХII, одержавшая столько побед над саксонцами, поляками, датчанами, наконец, над русской армией под «первой Нарвой», у Полтавы и Переволочны перестала существовать как таковая.

Еще не имея полных сведений о результатах победной баталии, Петр I из-под Полтавы шлет несколько писем, написанных наспех, но полных радостных строк. Так, в одном из них – Ф.М. Апраксину царь-победитель сообщал:

«Господин Адмирал!

Извещаю вас о великой и важной виктории, которую всемогущему Богу, при неописанной храбрости наших солдат, угодно было даровать, при малой потери крови с нашей стороны. Утром на рассвете неприятель с большим… напал (атаковал) на нашу кавалерию со своей кавалерией и своей пехотой, которая (то есть наша кавалерия) сопротивлялась по возможности, но принуждена была отступить, что послужило к погибели неприятеля, ибо он стал фронтом против нашего лагеря, откуда тотчас наша пехота выступила из траншей (ретраншементы), став глаз на глаз с неприятелем; наша же кавалерия построилась по обоим флангам.

Неприятель стал нас атаковать, но наши пошли на него (тронулись) и так его приняли, что живо разбили.

Взято много пушек, генерал-фельдмаршал Реншильд и 4 других генерала – Шлиппенбах, Штакельберг, Гамельтон и Розен; взят в плен министр граф Пипер со своим сенатором, Гемерлин и Сидергельм, взято несколько тысяч офицеров и солдат, о чем теперь обстоятельно нельзя писать; чтоб сказать кратко, то неприятель совершенно разбит.

Что касается короля, то неизвестно еще у нас ли он или среди разбитого неприятеля, котораго преследуют с кавалериею генералы лейтенанты князь Голицын и Баур.

С этой у нас неслыханной новой вестью желаю вам много счастья… “чтобы послужило к великой чести”. Морским и сухопутным служителям сим пожелается много счастия.

Питер

Из лагеря, 27 Июня 1709 года.

Р.S. Теперь воистину основание помощью Божиею Петербурга положено. Еще приведен в плен князь Виттенбергский, родственник шведскаго короля».

Из всех ответных посланий на известие о Полтавской победе, пожалуй, наиболее интересно письмо князя-кесаря Ф.Ю. Ромодановского, главы Преображенского приказа, с сообщением о том, что самодержец «всея России» за одержанную победу повышается в морских и армейских чинах:

«Господине Ариер-Адмирале и в ранге старший

генерал-поручик Петр Алексеевич,

здравие твое да сохранит десница Вышняго

на лета многие.

Из присланного Вашей милостью письма с Прокофием Мурзиным со многою радостью видел великое ко православному воинству российскому неисповедимое Божье милосердие, его же премудрыми своими судьбами гордость смиряет.

Смирение же вознося Его Царскому Величеству и всему его храброму воинству благоволение даровати такую превеликую победу, какой подобной никогда в Московском государстве не бывало.

Такая преславная победа, которая во ушеса всех еуронских (европейских. – А.Ш.) дворов великое удивление и тем, которые к нам склонны, радость, а к шведским друзьям – печаль и ужас содействуют, а интересы сих со шведами упадут, а российские из друзей наших процветая расширятся, тем от глубины сердечной точию сию с церковию словеса изглаголю, что Бог великий, яко Бог наш, то есть Бог творяй чудеса единый, буди хвала, честь и благодарение тому дивная сотворшему Господу Богу.

Славные ж наших храбрых воинов подвиги восхвалю.

Вашу ж милость, посреди неприятельских пуль подвизавшагося, сею великою и славную викториею приветствую, проздравляю а против повсюду похвальной обыклости за такие ваши храбрые кавалерские подвиги и в делах мужественнвго искусства, иным таким же подвизателям выбрать Вашу милость из прежняго полковничья чина повышением чинов у морского Царского Величества флота ариер-адмиралом, а на сухом пути у лейб-регимента Преображенскаго иметь старшего генерал-лейтенанта удостоили и учинили, и сими добре выслуженными чинами Вашу милость паки поздравляю.