Мы с Хьюго считаем, что со временем, может быть после Хамфри, Фиган непременно займет высшую ступень иерархической лестницы. Во-первых, Фиган гораздо умнее Эвереда, а во-вторых, он пользуется поддержкой своего многочисленного семейства. Близость Фабена всегда будет внушать ему то чувство уверенности, которое характеризовало отношения между Дэвидом Седобородым и Голиафом.

Сам Голиаф представляет собой теперь весьма жалкую фигуру. Первые четыре года после того, как лидерство перешло к Майку, Голиаф все еще занимал довольно высокое положение в стадной иерархии. Потом он заболел, что в значительной степени подорвало его общественный вес в группе. Однако рядом все еще был Дэвид Седобородый, который в случае необходимости всегда приходил ему на помощь. Но вот Голиаф лишился и этой поддержки — во время эпидемии гриппа Дэвид тяжело заболел и умер. После потери друга Голиаф стал одним из самых подчиненных самцов — теперь он уступал не только взрослым самцам, но и большинству подростков. Он проводил целые дни в одиночестве, лишь изредка присоединяясь к Рудольфу или Лики.

Скоро Голиафа не станет. Да и старая Фло доживает последние дни. Мы так привыкли к нашим друзьям, так много знаем о них, что воспринимаем смерть каждого из них как тяжелую утрату. Особенно горьким было ощущение потери, когда умер Дэвид Седобородый. Я многим обязана этому шимпанзе. Начало исследовательской работы и мои первые успехи были неразрывно связаны с Дэвидом. Он первым признал меня и первым разрешил близко подойти к нему, первым пришел в наш лагерь и первым взял банан из моих рук. Благодаря Дэвиду я впервые узнала, что шимпанзе едят мясо и употребляют орудия. Эти открытия повлекли за собой дальнейшее финансирование исследований в Гомбе, так что и основанием постоянного научного центра мы в какой-то степени были обязаны Дэвиду. Наконец, именно Дэвид впервые позволил странной белокожей обезьяне коснуться его.

Я уже писала о той ошибке, которую совершили мы с Хьюго, позволив Флинту дотрагиваться до нас и поощряя попытки Фифи и Фигана играть с нами. Мы ставили под сомнение не только достоверность дальнейших исследований, но и подвергали опасности тех людей, которые продолжают наши исследования в Гомбе-Стрим. Прошло уже несколько лет, а Флинт и Фиган все еще иногда затевают игру с нашими сотрудниками.

А вот о моих контактах с Дэвидом Седобородым я ни разу не пожалела. Этот контакт с диким существом, выросшим на свободе и никогда не знавшим плена, казался мне вершиной взаимоотношений между человеком и шимпанзе. В те далекие дни я часами бродила по лесу вслед за Дэвидом, смотрела, как он ест или отдыхает. Иногда, пробираясь сквозь лианы, я отставала от него. И тогда — я в этом почти уверена — Дэвид ждал, пока я выберусь из зарослей кустарника, как ждал бы он Голиафа и Уильяма: останавливался и садился, поглядывая в моем направлении; стоило мне появиться, как он тотчас вставал и шел дальше.

Однажды я сидела возле Дэвида на берегу маленького ручейка с прозрачной, кристально чистой водой. Заметив валявшийся на земле спелый ярко-красный орех, я подняла его и протянула Дэвиду. Он сначала отвернулся, но когда я пододвинула ладонь с лежащим на ней орехом ближе, взглянул на него, потом на меня, взял орех и одновременно мягко, но решительно сжал мою руку. Я боялась шевельнуться. Потом Дэвид выпустил руку, посмотрел на орех и уронил его на землю.

Не нужно было быть ученым, чтобы понять в тот момент значение этого жеста. Доверие к человеку — вот что выражало прикосновение его пальцев. Многовековой барьер, разделивший две родственные, но по-разному эволюционировавшие формы, был на несколько секунд сломлен.

Это была награда, о которой я не могла и мечтать.

Август 1987 г.

Я написала книгу «В тени человека» 17 лет назад. Сколько нового мы узнали о шимпанзе и их поведении за это время!

Большая часть персонажей, описанных в этой книге, сейчас пребывают в том счастливом краю, где нет недостатка в пище. Старый Эверед все еще бороздит лесистые склоны. Джиджи по-прежнему выставляет напоказ свой припухший зад, пока еще розовый, но уже слегка поистертый и поблекший за долгие годы жизни. Однако самцы, выстроившиеся в очередь позади нее и соревнующиеся за ее благосклонность, принадлежат к новому, молодому поколению. Нередко сыновья и дочери тех первых шимпанзе, которые когда-то стали моими друзьями, проявляют черты характера своих матерей и отцов. И когда Атлас демонстрирует в лесу свою силу, я всегда вспоминаю старого Хамфри. Гоблин временами выглядит в точности как Майк. А Фифи — множеством мелочей в движениях, позах и, самое главное, в поведении — живо напоминает Фло.

Старушка Фло прожила еще два года и стала самой старой, судя по ее внешнему виду, шимпанзе из всех, кого мы наблюдали в Гомбе. Флинт оставался полностью зависимым от нее до самой последней минуты. И не смог жить без нее. Фиган добился статуса альфа-самца в результате долгой и яростной борьбы, в которой его поддерживал брат Фабен. Сегодня Фифи сохраняет семейное наследие вместе с четырьмя своими отпрысками.

Неудачи преследовали Гилку вплоть до самой кончины: ее детеныши умирали один за другим, а сама она погибла от какой-то болезни, вызвавшей полное истощение — одна-одинешенька в целом мире, если не считать ее брата Эвереда. Однако Эверед дал жизнь немалому количеству детенышей, так что потомки старой Олли по-прежнему заселяют Гомбе.

Просматривать дневники — все равно что листать назад страницы истории. С 1970 года в Гомбе произошло так много удивительных и трагических событий, таких, о которых я и подумать не могла в первые годы своего исследования.

Я никогда не смогла бы представить, впервые познакомившись с шимпанзе, что самцы одной социальной группы способны предпринять серию жестоких нападений против представителей небольшого соседнего сообщества и что это приведет к гибели жертв агрессии, как самцов, так и самок. Или странное поведение одной взрослой самки, которая вместе с дочерью-подростком начала охотиться, убивать и поедать новорожденных детенышей других матерей в своем собственном сообществе.

Я никогда не смогла бы вообразить необычных взаимоотношений между Гоблином и Фиганом, которые позволили младшему самцу достичь вершины иерархического статуса, когда ему исполнилось всего 13 лет.

Но я не буду пересказывать здесь эту историю, так же как и бесчисленное количество других, воссоздающих сложную сеть социальной жизни шимпанзе. Все подробности зафиксированы мной, а также отрядом преданных танзанийских полевых помощников. Они лягут в основу следующей книги — продолжения настоящей. И я уже работаю над ней, прямо сейчас, когда пишу эти строки.

Я не смогла бы изучать шимпанзе и написать эту книгу без помощи и поддержки огромного числа людей, каждому из которых я хочу выразить мою самую глубокую, но все равно недостаточную благодарность. В первую очередь, конечно, это относится к д-ру Л. С. Б. Лики. Именно он был тем, кто предложил мне изучать шимпанзе, нашел деньги для проведения первоначальных полевых исследований и способствовал представлению результатов моего исследования в виде диссертации для получения докторской степени в Кембриджском университете. Последнее, но едва ли не самое важное, — это то, что именно благодаря рекомендации Луиса фотографировать шимпанзе приехал Хьюго.