Старик, охотно согласившийся подвезти меня до Бир-Эйдина, найдя свободные уши, трепался не останавливаясь, делом доказывая древность таксистского менталитета. Небольшой деревенский обоз, на одну из телег которого я приземлился, следовал на городской базар с грузом уложенных в мешки и корзины фруктов, огурцов, репы, прочих овощей, клеток с птицей и тому подобного, а также вел с собой десяток голов крупного рогатого скота. Коровы и телята предназначались к продаже на мясо и следовали своим ходом по отсутствию холодильников. С семью телегами выдвигалось полтора десятка вооруженных аборигенов, продать товар и прикупиться на том же рынке. С оружием – для избежания характерных для большой дороги случайностей.

Встреченные крестьяне, в отличие от убитых рыбаков, в массе были похожи на этакий «балканский» тип – среднего и немного выше среднего роста брюнеты с темными глазами и без малейших сомнений светлой, несмотря на загар, кожей. Северные итальянцы, если угодно. Светловолосых была разве что пара человек, а черты греческо-южноитальянского типа нес только один старик, что меня подобрал.

Его крепкий, рослый и светловолосый пятнадцатилетний внук, сопровождавший патриарха в поездке, нес все признаки другого этнического типа и смахивал на деда одними только чертами лица. Парень живыми горящими глазами рассматривал мое оружие, и было видно, что прямо изнывал от любопытства. Я сохранял загадочность, прикрыв глаза и в нужных местах односложно отвечая в ответ на слова старика, изредка направляя движение его речи в нужном направлении. Деда парень перебивать боялся, так что приходилось ему только ерзать и подскакивать на ровном месте, грея уши над разговором.

– И как у вас торговые дела идут с Бир-Эйдином, почтенный Ферокс? Хоть в городе-то не грабят?

Старик противно хрупнул, собирая сопли, и, как верблюд, метнул харчок метра на три в сторону.

– Как не грабят, ваша милость. И грабят и воруют. На улицах, куда ни плюнь – одни мазурики[14]. Днем стража еще бдит, а вот ночью иногда обрадуешься, если в одном исподнем оставят.

По весьма даже очевидным причинам, выдвигаясь к большим перспективам, я предпочел одеться с определенной скромностью. Все ненужное мне на данном этапе имущество, включая бригантный доспех и трофейный меч застреленного колдуна, было спрятано в тайниках первой и второй очереди использования. Являться в город со всем этим барахлом было просто приглашением, чтобы меня убили. Или в лучшем случае ограбили.

В отличие от многих авторов, пишущих про странствующих рыцарей, начиная с совершенно анекдотичного по историческим подробностям «Айвенго» сэра Вальтера Скотта, я точно знал – настоящий рыцарь не может быть одиночкой. Вне зависимости от того, одет он в кольчугу во времена Ричарда Львиное Сердце или в украшенные золотом латы на три века позже. Даже голодранец Дон Кихот в нищей провинциальной Испании не обошелся без Санчо Пансы.

Объяснять, как так получилось, что хозяин доспехов ценой если не в небольшую деревеньку, то пару домов в ней месит грязь на дорожной обочине, мне не хотелось. Хотя бы потому, что я вряд ли бы на эти вопросы ответил. Из тех же соображений временно расстался с мечом колдуна, как бы и ни хотелось его продать. Прежде чем его светить, требовалось разнюхать, что и как. Понять, так сказать, конъюнктуру рынка.

По имевшемуся у меня мнению, в сложных обстоятельствах выживает не тот человек, что как носорог сносит все преграды. Нет, только одна личность, которая зрением пользуется и может встретившееся препятствие обойти, не залезая в лишние неприятности. Иначе говоря, тип, который, прежде чем сунуть куда-то голову, думает, как ее оттуда будет вытаскивать.

Для путешествия в большой мир я оделся в корабельную спецовку, она смотрелось в достаточной степени по-местному. Одежду с трупов снимать не стал. Кольчугу предпочел поддеть вниз. Оружие, наоборот, оставил на виду. Все неотложно необходимые мне вещи сложил в заплечный мешок. Неизрасходованные пузырьки с омолаживающим эликсиром, пистолет, фехтбук и все остальные предметы имущества первой очереди прикопал недалеко от дороги, сложив в сумку из-под аварийного запаса. До очередного приема зелья времени оставалось довольно много, в данном случае требовалось сохранять осторожность еще больше, чем с дорогущим вооружением. Тут как нигде больше работал принцип «подальше положишь, поближе возьмешь».

Образ должен был представлять собой хорошо одетого и вооруженного профессионального солдата благородного происхождения, ищущего найма вследствие возникших жизненных неурядиц.

В Аэроне проблемы дробления поместий поняли вовремя, соответственно теперь кусок владения можно было отжать либо потерять в междоусобице, купить (и соответственно продать), но не оставить в наследство. Как смеялся Ладыженский, это как бы не больше всего прочего подогревало в Империи феодальную грызню – какой любящий отец с более-менее крепкими яйцами откажется дать сыну поместье и соответственно титул с усилением силы рода, вместо доспехов, коня и сотни – нескольких сот золотых выходного пособия? Графам ан Конн не посчастливилось попасть именно под этот замес. А вот те владетельные рода, что были более устойчивы и миролюбивы, просто вышибали своих отпрысков, не имеющих права наследования, в большой мир, искать птицу счастья самостоятельно. Нет, в принципе могли и не выгонять, но рано или поздно это могло привести к конфликтам, в которых вовсе даже необязательно выжил бы законный владелец. В итоге лиц благородного происхождения среди наемных солдат хватало, и я небезосновательно надеялся затеряться в их числе.

Образ, видимо, оказался удачен, во всяком случае, встреченные на дороге крестьяне сразу начали меня именовать исключительно дворянским обращением «ваша милость», а не нейтральным «почтенный» или «досточтимый». На просьбу подбросить до города старшина обоза Ферокс Даннер, не колеблясь, согласился и даже не стал брать с меня плату, взяв одно только слово чести, что при нападении разбойников выступлю на защиту. Как я цинично подумал, разбойнички в окрестностях города, видимо, шалили не по-детски, коли вооруженные крестьяне на одних себя не рассчитывают.

Данную мысль охотно подтвердил дед. Разбойнички в окрестностях «имперского города Бир-Эйдин», с его слов, мотали нервы людям весьма даже активно, чему я, конечно, не удивился. Крупный криминал появляется только там, где можно легко, либо сравнительно легко заработать деньги. Город с двухсоттысячным населением внутри городских стен, не считая посада и принадлежащих городу земель, требовал ежедневно тьмы одних только продуктов питания. Соответственно как на питающих город артериях, так и внутри организма не могли не поселиться паразиты.

– Почтенный Ферокс, стража тут, вообще, чем занята? Ни одного висельника вдоль дороги, она бы изредка лихих людей вешала.

Вопрос был задан, больше чтобы направить словесный понос собеседника в нужное русло, однако и прямой ответ на него меня очень даже интересовал.

– Город близко, тут, если разбойников даже ловят, в «Клоаку» волокут. Префект внешней стражи – как это… с назидательностью говорит, прилюдно надо вешать. А при дороге что вешай, что нет – все равно дружки снимут.