Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С трудом пробившись сквозь толпу, чуть не унесшую нас в том же направлении, мы прорвались на почти пустынную улочку и, пришпорив коней, поскакали дальше. Вскоре стало ясно, почему все бросились на юго-восток. Да, там был силетский тыл, но имелась еще одна причина бегства людей в ту сторону. С запада тоже напали рилийцы, их, судя по всему, было немного, и они исполняли роль загонщиков. Нарвавшись на край ловчей сети, я в спешке принялся раздирать свой силовой щит, формируя из сгустков силы штыри, молотки, сабли – одним словом, все, что могло бы помочь нам отбиться от наседающих врагов, благо их попадалось мало.
Проехав с версту и потратив всю мою энергию, мы с Эйридом смогли выбраться из котла, который, судя по всему, сейчас уже захлопнулся. Сколько же я ударов нанес? Десять, пятнадцать? Нет, наверное, меньше, нам просто повезло, что успели так быстро собраться, да и загонщики пытались напасть на нас в ближнем бою, а не снять выстрелами издалека. А близко к себе и Эйриду я их не подпускал, нанося удары волшбой на расстоянии.
Проехав еще пару верст, я перевел коня на шаг, давая возможность нашим лошадкам передохнуть, да и нам тоже, точнее, Эйриду. И начал снова собирать энергию, да только где ее набрать – утро выдалось холодным.
А потом меня что-то ударило в правую руку, от сильной боли я дернулся и свалился с коня. Следом за мной на землю полетел и Эйрид. Что это было, понять не сложно – звук выстрелов из мушкетов ни с чем не спутать.
Повернув голову в сторону, откуда раздались выстрелы, я увидел три фигуры, державшие в руках мушкеты. Двое опустили их дулами вниз, а третий направил свое оружие в нашу сторону.
- Херос! Какие птички попались. Сразу видно, что грасс, - крикнул один из приблизившихся к нам рилийцев.
- Хорошо ты его подстрелил, в руку, теперь колдовать не сможет.
- Это точно. А второго ты в грудь. Как же так?
- Ну, не попал в руку, бывает. А, не беда, это же вилан.
- Точно, вилан. Добей его. А грасса мы сейчас ощиплем.
Глава 13
Глава тринадцатая. Схватка на рассвете
Тот, кого назвали Херосом, хищно оскалился и, достав нож, шагнул в сторону лежащего Эйрида. Другой же рилиец, столь словоохотливый, приблизился ко мне, наклонился и положил разряженный мушкет на землю. Третий, стоявший на подстраховке с готовым к стрельбе мушкетом, расслабился и опустил дуло вниз. Этот решил, что все почти закончилось – двое противников повержены, одного, раненого в грудь, его товарищ сейчас добьет, а грасс волхвовать не может. Ведь всем известно, что благородные колдуют руками и словом, моя же правая рука лежала плетью на земле, а левая ее пыталась поддержать, судорожно скребя пальцами по земле. Ведь больно же было!
Что означало желание рилийцев меня ощипать, я понимал, знал немного местный жаргон. Ограбят, все заберут, включая одежду, оставив два холодных трупа на земле. Ведь мертвые не возвращаются и не мстят.
Набранной до этого энергии в лучшем случае хватит на создание одного штыря, а рилийцев-то трое. И убив одного, я мои с Эйридом проблемы не решу, станет только хуже. Не просто зарежут, а будут долго мучить.
Итак, энергии на создание одного штыря еле-еле хватит. Что представляет собой штырь? Длинный и острый металлический стержень. Но здесь он не из металла, а из сгустков силы, имитирующих металл. А если вместо штыря создать что-то наподобие шила? Покороче (раза в два), узкий, но острый прутик. На него и энергии уйдет много меньше.
Но для использования шила требовалась более искусная работа. Со штырем проще – ткнул в сторону шеи или в лицо – промахнуться сложно. А здесь требуется попасть в мишень много меньших размеров. Я говорю о глазе. Почему не в шею? Эти трое вояк хорошо себя защитили, даже шея была прикрыта гибкой металлической полоской, открытым оставалась только часть лица.
Была и вторая загвоздка – мои руки. Ими я не мог корректировать направление удара, в противном случае мишень просто расплывалась. Здесь могла спасти только полная концентрация внимания. Шилом, да еще в глаз и без поддержки руки – шансов было немного. Но на кону стояла моя жизнь. Хочешь жить – старайся.
На время подавив боль и отрешившись от всего, я нацелился только на глаз Хероса, не видя больше ничего. Удар шилом. Попал! Херос, выронив нож и ружье, схватился за лицо и повалился на колени, завывая от боли.
Двое других солдат испуганно озирались, выискивая причину происходящего. Я же использовал полученную коротенькую передышку на то, чтобы набрать из окружающего воздуха еще несколько крох энергии. А затем, улучив момент, дождался, когда третий солдат (сейчас самый опасный из-за заряженного мушкета) наклонится над исходящим криком боли своим напарником. И собрав всё, что только накачал, ударил шилом в район открывшегося уха. Я не стал дожидаться момента, когда солдат повернется ко мне лицом. Дело в том, что попасть в глаз человеку, который не стоит на месте, для меня нереально, если только это не будет случайностью. А полагаться на случай в моей ситуации может только глупый человек.
Одним словом, я ударил, вложив в удар все, на что был способен. Солдат упал и задергал ногами. Почему-то правая нога у него дергалась не в пример сильнее левой.
Теперь оставался только один противник, и тот, вроде бы, догадался, откуда ветер дует.