– Дайте сюда. – Гарви выхватил фонарь у Джерри и пустил луч вдоль противоположной стены: ряды кабинок-раздевалок и открытая дверь выхода из помещения. Никого.

– Вредителей не люблю… – поморщился Гарви.

– Здание давно заброшено… – сказал Джерри.

– …а особенно породы человеческой. – Гарви сунул фонарик обратно Джерри в руки. – У меня есть враги, мистер Колохоун. Но, с другой стороны, вы ведь наводили обо мне справки, не так ли? И знаете, что я небезупречен. – Заинтересованность Гарви звуками, которые, как ему показалось, он слышал, обретала довольно неприятный оттенок. Не крыс он опасался, а тяжких телесных повреждений. – Ну, ладно, пора закругляться. Показывайте второй бассейн, и на этом закончим.

– Да, конечно. – Джерри, как и его гость, тоже с радостью убрался бы отсюда поскорее. Температура заметно поднялась. Пот тек уже обильно, щекоча струйкой загривок, за пазухой чесалось. Через зал он подвел Гарви к двери, ведущей к большему бассейну, и потянул за ручку. Та не поддалась.

– Проблемы?

– Наверно, закрыта с той стороны.

– А другой вход есть?

– Думаю, есть. Хотите, зайду оттуда?

Гарви взглянул на часы и сказал:

– Две минуты. У меня дел по горло.

Гарви смотрел вслед растворившемуся в темноте коридора Джерри: луч фонаря бежал впереди него. Не нравился ему этот парень. Слишком тщательно выбрит, и туфли итальянские. Но это мелочи. Проект имел право на жизнь. Гарви пришлись по душе бассейны и весь комплекс, единообразие их дизайна, банальность оформления. Общественные заведения – больницы, школы и даже тюрьмы – умиротворяли Гарви: в самом факте их существования он видел признак социального порядка, они несли покой в тот уголок его души, где прятался страх хаоса. Лучше жить в мире заорганизованном, чем в организованном не до конца.

И вновь сигара потухла. Сжав ее зубами, Гарви чиркнул спичкой. В момент, когда вспышка угасла, ему показалось, что взгляд его успел выхватить из темноты обнаженную девушку: она стояла в коридоре чуть впереди и смотрела на него. Видение было скоротечным, но, когда спичка выпала из пальцев и огонек умер, образ девушки, отлично запомнившийся, подсказала ему память. Молодая, не старше пятнадцати, и прекрасно сложена. Пот, покрывавший ее тело, придавал облику такую чувственность, словно вышла она из самых сладких грез Гарви.

Выронив сигару, он нащупал спичку и чиркнул ею, но за пару недолгих секунд темноты красавица исчезла, как воспоминание о себе, оставив в воздухе едва уловимый свежий запах юного тела.

– Девушка! – позвал Гарви.

Нагота и смятение в ее глазах всколыхнули в нем острое желание.

– Девушка!

Огонек второй спички светил не далее чем на пару ярдов вперед.

– Вы здесь?

Далеко уйти она не могла, рассуждал Гарви. Зажигая третью спичку, он пошел искать девушку. Не успел он сделать несколько шагов, как услышал: за спиной кто-то есть. Повернулся. Луч фонаря озарил страх на его лице. Ага, ясно, кто это – итальянские туфли.

– Входа нет…

– Как нет нужды светить прямо мне в лицо, – проворчал Гарви.

– Простите. – Джерри направил фонарь вниз.

– А мы здесь не одни, Колохоун. Тут девушка.

– Девушка?

– Вы как будто не в курсе?

– Да откуда ж…

– Абсолютно голая. И стояла вот здесь, в трех-четырех ярдах от меня.

Джерри озадаченно взглянул на клиента: может, тот страдает сексуальными галлюцинациями?

– Да говорю вам, видел девчонку, – уверял Гарви, хотя и слова против не услышал. – Еще секунда, и я бы до нее дотянулся, но тут подошли вы… Ну-ка, посветите туда, – добавил он, оглянувшись. Джерри направил луч в даль коридора: ни души.

– Вот дьявол… – сожаление Гарви было искренним. Он повернулся к Колохоуну. – Ладно, пошли отсюда к чертям собачьим.

– Считайте, что вы меня заинтересовали, – вновь заговорил Гарви, когда оба зашагали назад. – Проект перспективен. План первого этажа у вас с собой?

– Нет, но я могу достать его.

– Достаньте. – Гарви прикуривал новую сигару. – И пришлите мне свои предложения в более развернутом виде. Тогда и поговорим.

Чтобы раздобыть планы Бассейнов, потребовалась солидная взятка знакомому чиновнику из департамента, но в конечном итоге все у Джерри получилось. На бумаге комплекс смахивал на лабиринт. И как в лучших лабиринтах, трудно было разглядеть какую-либо систему в расположении его душевых, туалетов и раздевалок. Но именно Кэрол доказала обратное.

– Что это? – спросила она Джерри, когда вечером он сидел, склонившись над схемами. Четыре-пять часов они провели в его квартире – часов без ссор и неприятного тягостного чувства, в последнее время отравлявшего их встречи.

– План первого этажа плавательных бассейнов на Леопольд-роуд. Хочешь еще выпить?

– Нет, спасибо.

Она принялась изучать план, пока Джерри ходил налить себе еще виски.

– Похоже, Гарви клюнул.

– Ты что, собираешься начать с ним дело?

– А что такого? Он – человек с деньгами.

– С грязными деньгами.

– Деньги не пахнут…

Она холодно посмотрела на Джерри, и ему захотелось прокрутить назад последние десять секунд и стереть свой комментарий.

– Мне так нужен этот проект, – со стаканом в руке он уселся на тахту напротив Кэрол. План, развернутый на низком столике, разделил их. – Мне так нужно доказать себе наконец, что я чего-то стою.

В ее глазах он не нашел поддержки.

– Мне кажется, не следует тебе связываться с Гарви и ему подобными. Плевать, сколько у него денег. Он преступник, Джерри.

– Что ж теперь, бросить все к черту, да? Ты об этом? – Уже не первый раз за последние несколько недель они начинали этот спор. – Забыть о том, как я вкалывал, забыть, сколько трудов вложено, и добавить очередную неудачу ко всем остальным?!

– А кричать-то зачем?

– Я не кричу!

Она пожала плечами и тихо проговорила:

– Хорошо, ты не кричишь.

– Господи!

Она снова принялась внимательно рассматривать план. А он наблюдал за ней поверх края стакана с виски, разглядывая аккуратный пробор тонких светлых волос. Ничего у нас не получилось, думал он. Процессы, приведшие к тупику в их отношениях, были настолько очевидны, и вновь уже в который раз им не удалось найти общий мотив, необходимый для плодотворного обмена мнениями. И не только в этом вопросе – как минимум в полусотне других. Какие бы мысли ни крутились в ее милой головке, все они оставались загадками для Джерри. А его мысли, по-видимому, были непостижимы для нее.