Ей хотелось отдохнуть. Обдумать. Но было еще так много всего. Еще один альбом. Медовый месяц, первый дом. Люк в гвардейской форме. Его первая командировка. Возвращение домой. Строительные площадки, вечеринки, праздники. Вторая командировка Люка. А потом ничего.

На самом дне коробки лежали два обручальных кольца и кольцо с маленьким бриллиантом, подаренное по случаю помолвки. Харпер осторожно провела пальцами по золоту, прежде чем положить кольца обратно в коробку. Потом аккуратно сложила альбомы и поставила коробку на полку.

Харпер продолжила поиски. Контейнеры были заполнены женской одеждой. Целый гардероб, аккуратно разложенный по коробкам.

Одна коробка была доверху заполнена бумагами. Свидетельство о браке. Газетные вырезки с сообщениями об их помолвке и свадебные объявления. Вырезки из статей о подразделении Люка. Письма. Открытки. Целая история отношений, аккуратно сложенная в коробку.

Сидя на полу, Харпер подняла глаза и повела плечами. Было уже темно. Прошло несколько часов с тех пор, как она открыла для себя этот заточенный в коробки мир.

Пора остановиться. Но она до сих пор так и не получила ответа. Что случилось с Карен? Оставалась всего одна коробка.

На самом верху коробки лежало письмо, написанное Карен Люку, когда он базировался в Германии.

Так вот, дорогой мой,

В следующем месяце, когда ты вернешься домой, ты начнешь совсем новую жизнь. Благодаря твоему отпуску два месяца назад нас теперь, похоже, будет трое! Я хотела позвонить и сказать тебе, чтобы услышать, как ты отреагируешь. Но именно в письме моя мать сообщила моему отцу обо мне, поэтому я подумала, что стоит продолжить семейную традицию. Ты, дорогой мой Лукас Гаррисон, в октябре станешь папой. Полагаю, мы начнем с того, что освободим нашу гостевую комнату, которая сейчас больше напоминает кладовку для всякой всячины, чтобы подготовить комнату для нашего мальчугана или девчушки. Я еще никому не говорила. Это будет нашим маленьким секретом до тех пор, пока ты не вернешься домой, и тогда мы вместе расскажем родителям. Ты будешь удивительным отцом.

С любовью,

Карен

Харпер крепко прижала письмо к груди. У Люка был ребенок? Как это возможно? Не было ни одной фотографии, он никогда не упоминал о сыне или дочери.

Харпер засунула письмо обратно в конверт и продолжила рыться в коробке.

Она нашла два крохотных комбинезончика для новорожденных, аккуратно спрятанные в сплющенных подарочных пакетах. На одном была надпись, с гордостью провозглашавшая: «Начинаю баловать». На другом: «Я – самая лучшая бабушка в мире». Должно быть, именно так Карен планировала сообщить о ребенке родственникам.

Комбинезончики были новыми, еще с бирками. Их никто не дарил и никогда не носил.

Сердце Харпер глухо застучало. На дне коробки она нашла подборку вырезок из газет, вышедших несколько лет назад.

Местная жительница, направлявшаяся на встречу со своим мужем-военным, погибла в автомобильной аварии.

Когда Харпер прочла это, у нее задрожали руки.

Биневеленс, штат Мэриленд. Местная жительница, Карен Гаррисон, погибла, когда ее машина выехала на встречную полосу и лоб в лоб столкнулась с другой машиной. Гаррисон направлялась на встречу со своим мужем, военным Лукасом Гаррисоном, чье гвардейское подразделение возвращалось из годовой командировки в Германию.

Харпер ощутила тошноту в желудке. Неудивительно.

Неудивительно.

Она внимательно дочитала статью до конца. Карен погибла во время столкновения, она ехала к родственникам Гаррисона, где Люку готовили радушный прием.

По щекам Харпер потекли слезы.

Люк чувствовал себя виновным, она была уверена в этом. Карен ехала на встречу с ним.

Полиция не знала, почему она вылетела на встречную полосу. Там была вырезанная из газеты фотография с места аварии. На обломках лежал плакат со словами «Добро пожаловать домой!».

Харпер достала остальные статьи и прочитала их все, в том числе некролог Карен.

Но нигде не упоминалось о ребенке.

Неужели Люк скрыл это от всех? Чтобы защитить их, чтобы боль утраты не стала еще сильнее? Неужели он, виня себя, сохранил эту тягостную потерю в своем сердце? Запер ее там?

Харпер аккуратно сложила все на место, в коробку, и поставила ее обратно на полку.

Харпер встала, ощущая боль в ногах от многочасового сидения на бетонном полу, вышла из комнаты и закрыла дверь, но не заперла ее.

Харпер делила свой дом, свою жизнь с другой женщиной. С той, которая больше не заслуживала того, чтобы быть запертой.

Харпер взбиралась по лестнице на первый этаж и, возвращаясь на кухню, по пути машинально выключала лампочки.

Собаки, дремавшие в столовой, с шумом бросились вслед за ней. Она пропустила их вперед, а потом покормила. Пока они ели, Харпер сидела, пристально глядя в темное окно.

Взяв телефон и не обращая внимания на немногочисленные эсэмэски и голосовые сообщения, набрала номер Софи.

– Привет, ты можешь приехать? Я хочу поговорить о Карен.

* * *

Софи обхватила руками стакан чая со льдом, который Харпер поставила перед ней. Капельки воды на запотевшем стакане спускались по его стенкам, от чего на поверхности стола образовался круг.

Прежде чем сесть на скамейку напротив, Харпер пошевелила дрова в костре. Она наблюдала за тем, как в темноте собаки гоняются друг за другом, отнимая палочку.

– Итак, – сказала Харпер.

– Итак, – отозвалась Софи.

Лоле надоело гоняться, и теперь она, лежа на спине, каталась по траве рядом с внутренним двориком.

– Он сказал тебе?

– Нет.

Софи выругалась.

– Мой братец – идиот. Он должен был сказать тебе.

– Согласна. Так почему он этого не сделал? – Подтянув ногу на скамейку, Харпер уперлась подбородком в колено.

– Ты знаешь Люка. Он неразговорчив. Он всегда был таким – отстраненным, молчаливым – до некоторой степени. Но после аварии он замкнулся. С тех пор я ни разу не слышала, чтобы он произнес ее имя. Создавалось почти полное впечатление, что он хочет сделать вид, что ее никогда не существовало, но, возможно, ему просто хотелось остаться один на один со своей болью.

– Ты была близка с Карен?

Софи кивнула.

– Мы не были лучшими подругами, скорее мы были одной семьей. Мы были разными. Она – очень прагматичной и спокойной. В своем роде несгибаемой. Но она была душевной и надежной, мы хорошо ладили. Они с Люком так давно были вместе, что она вошла в нашу семью еще до того, как стала ее официальным членом.

Харпер кивнула.