– Ты закончила? – спросил Гарик, вставая.

Она покачала головой. Нет, не закончила и никогда не закончит – даже если они дадут ей еще пятнадцать лет, а не пятнадцать минут.

В тишине прозвучал телефонный звонок. Тошка вскинула перепуганный взгляд на охранника, мигом забыв про свое намерение геройствовать до последнего, не выдавая им тайн Макса. Если бы существовал хотя бы призрачный шанс, что это ее спасет! Но Тошка знала, что такого шанса нет. Пока серебристая коробочка в руке Черного надрывалась, они смотрели друг на друга. Прошло не меньше тридцати секунд, и наконец мужчина отвел глаза и поднес трубку куху.

– Алло, это я. Нет. Нет, кажется. Ты разобрала шифр? – обратился он к Тошке, и та медленно покачала головой. – Нет, не разобрала. Сеня? А он ушел.

И на этот раз Тошка не слышала ни слова, но шестым чувством уловила, что тот, на другом конце провода, не поверил.

– Он ушел, – тупо повторил Гарик. – Вот так, взял и ушел. Нет. Не знаю. Не знаю. Сейчас, подожди.

Наступило молчание. Видимо, охранника инструктировали, потому что он внимательно слушал, кивая. Но затем ему сказали что-то такое, отчего он побледнел. Взгляд его остановился на Тошке, скользнул в сторону, и ей стало по-настоящему страшно. Почему он отводит глаза?!

Словно против воли, Гарик приблизился к ней и остановился. Теперь Тошке стал слышен голос в трубке, и она слышала, что говорит человек отрывисто, – вот только слов по-прежнему не разбирала.

– Не, подожди, – сдавленно сказал Гарик. – Слушай, так нельзя…

Собеседник, видимо, убеждал его, что можно.

– Ты чё… – забормотал охранник в трубку и попятился от Тошки. – Я не смогу, ты чё!

В трубке заговорили тихо и вкрадчиво, но Черный только мотал головой, не глядя на Тошку:

– Не, ты это зря придумал. Плохо придумал, говорю… Кому выдаст?

Тошка сжалась в комочек. Вот и все. Тот, кто командует Гариком, убедит его, и никакие мольбы не помогут.

Но охранник повторял одно и то же, словно автомат, и в Тошке начала просыпаться надежда.

– Не, я не смогу, – твердил Гарик. – Ты плохо придумал. Да она не выдаст! Точно не смогу…

И вдруг замолчал. Тошка с силой сжала пальцы в кулак, стараясь унять дрожь. Мысли метались в голове. «Господи, надо закричать. Надо сопротивляться. Вдруг кто-нибудь услышит! У меня есть шанс. Я закричу и укушу его, а потом ударю стулом».

Но чем ярче представляла она, что нужно сделать, тем большая слабость охватывала ее. Как будто все силы, что оставались у Тошки, ушли на поддержание ее фантазий. А тело отказывалось повиноваться. Захоти Тошка встать на ноги, она не смогла бы сделать этого.

– О, вот это дело! – обрадованно сказал охранник. – Ну, сразу бы так. А то… Ладно. Через сколько будешь? Угу. Нет, я с ней, тут без вариантов.

Он убрал телефон и облегченно выдохнул:

– Короче, расслабься – сейчас тебе помогут твой шифр разобрать. Приедет один человек, вы с ним вдвоем справитесь. Можешь не волноваться.

Гарик прошелся по комнатушке, явно довольный собой. Тошка ошеломленно глядела на него, не веря себе. Неужели этот человек настолько глуп и слеп?! Он что, ничего не понимает?!

Она заставила себя встать, хотя ноги подкашивались, вцепилась в край стола.

– Слушай, – голос ее звучал умоляюще, – отпусти меня, а?

– Это… ты чего?! – остолбенел охранник. – Куда я тебя отпущу?

– Туда! – Тошка махнула рукой в сторону двери. – Как ты не понимаешь, он меня убьет! Гарик, пожалуйста! Он меня убьет, а тебя сделает соучастником убийства!

– Да он нормальный мужик, Синеглазка, чё ты…

– Прошу тебя! Гарик, он едет сюда, чтобы закончить все со мной, клянусь! Поверь мне!

– Это… Сядь на стул!

– Пожалуйста! Умоляю!

– Сядь, я тебе сказал!

Тошка открыла рот, но по лицу охранника поняла: любые слова будут напрасны. Ей не убедить его, не вымолить пощады, потому что он создал свою картину происходящего и будет цепляться за нее до конца. А она, Тошка, пытается ее разрушить.

– Сиди и не вякай больше! – зло приказал Черный. – Вот так обращаешься с вами как с людьми, а вы…

Девушка бессильно опустила голову на руки и замолчала. Гарик удовлетворенно хмыкнул, прислонился спиной к двери и стал ждать человека, который должен все решить.

* * *

Под ногами у Максима хлюпала вода. Весь берег был затоплен, а оборачиваться он запретил себе уже давно, догадываясь, что ничего хорошего за спиной не увидит. Когда он в последний раз взглянул на то, что называл прежде лесом, там сновали стремительные серебристые силуэты. И Максим знал, что это не птицы.

Нырять становилось все труднее, потому что вода загустела, как хорошо уварившийся сок. Но Максим упорно продолжал и каждый раз, выныривая, со страхом отводил глаза от нависающего совсем низко неба, которое уже не было небом, – так же, как и лес теперь не был лесом. После очередной неудачи Арефьеву пришло в голову, что можно уже наконец бросить эту затею – все равно монету он не достанет со дна, это ясно. Но так же ясно было и то, что без монеты в этом странном месте ему быстро придет конец.

Один раз, едва лишь вынырнув, он снова увидел обрыв, а на нем – девушку Пашу, бегущую навстречу дюжине верховых. Когда верховые приблизились, Арефьев рассмотрел, что лица их мрачны.

– Ой, беда, родненькие! – заголосила девушка, не успели они окружить ее. – Ольга Павловна! Она! Ох… Сказать не могу!

Девушка опустилась на колени, перекрестилась.

Где она?! – рявкнул спешившийся первым мужик в широкой красной рубахе. – Ну?! Где?!

Маркиз ее сбросил! Испужался на краю, вскинулся, она и вылетела из седла! И вниз покатилась, бедная… В воду упала – и понесло ее, а потом и вовсе водой накрыло!

Остальные всадники тоже слезли с лошадей, двое подошли ближе к обрыву, осматривая землю.

– Михай, глянь, – хмуро позвал один. – Тут следы. Вот здеся конек на дыбы встал – а туда, значится, она, гадина, и полетела…

Он указал рукой вниз, где черная река кружила ветки. Остальные подошли, приглядываясь, осторожно вытягивая шеи.

– Утопла, выходит… – протянул один.

– Небось, шею свернула, – отозвался другой.

– Туда ей, гадине, и дорога.

– А цацки-то, цацки – неужто с собой под воду утащила? Слышь, девка! – говорящий обернулся к плачущей Паше. – Ты смотри, как бы мы тебя следом за хозяйкой не скинули. А ну, говори живо, где все ее золото?!

– Ох, я скажу, скажу! – всполошилась Паша, вытирая слезы. – Дядечки, добренькие, только за что же меня в реку-то, а? Я ж девушка подневольная – что мне скажут, то и делаю! Сказала Ольга Павловна за ней скакать – я и поскакала…