Чем дальше изучал я манускрипт, тем большее удивление охватывало меня: кто же создал его? Прежде я не задумывался над этим, поглощенный одним желанием: стать его владельцем. Но теперь меня снедало любопытство. Эти рисунки, начертанные неумелой рукой, – с какой натуры списаны они? Я спустился в библиотеку, принес справочник растений – ценное издание, подаренное мне Джоном, – и пересмотрел его от начала до конца, сверяя изображения с теми, что были в манускрипте.

Пожалуй, кое-какое сходство я все же обнаружил… Масличный подсолнечник был узнаваем, и еще пара цветов, за исключением некоторых частностей. Но остальных растений не знал ни я, ни справочник Джона, составленный монахами.

Возможно, озарение пришло бы ко мне, посиди я еще пару дней или месяцев над книгой… Но ждать я не хотел. Покойный Якоб говорил о том, что у него ушло десять лет на расшифровку книги. Но при дворе Рудольфа есть одаренные шифровальщики, которым не составит труда разобрать загадочный код во много раз быстрее! Даже если на то, чтобы понять его, уйдет не меньше года – что ж, разве это срок?

С этой мыслью я встал, готовясь отправиться в королевский замок. Я должен был одеться подобающим образом, чтобы никто не посмел упрекнуть Эдварда Келли ни в небрежности, ни в чрезмерном внимании к своему облику. Как-никак, мне предстояло войти в летописи, и я хотел выглядеть так, чтобы потомки проникались благоговением, читая обо мне.

Я как следует продумал, что расскажу Рудольфу, и решил, что буду избегать лжи. История приобретения рукописи сложилась сама: я встретил отшельника, который показал мне, как извлекать золото из камня, и я убедил его продать мне манускрипт, рассчитывая преподнести его королю. Заключив сделку, отшельник немедленно покинул Прагу, и где он находится сейчас, я не знаю.

Проговорив свою речь вслух, я вдруг замер посреди комнаты и вскрикнул, точно укушенный. Мешок! Деньги, мое состояние, вырученное от продажи всего, чем я владел, – он остался в подземелье! Поразительно, но я и не вспомнил о нем, поглощенный рукописью. Я поспешно выбежал из дома и устремился в «Хромое Копыто», молясь про себя, чтобы Молли хватило смекалки спрятать мешок в доме, а не оставлять его на виду.

Забавно устроен человек… Еще день назад я готов был отдать все, что скопил за свою жизнь, в обмен на рукопись – и считал бы, что совершил удачную сделку. Но теперь, уже владея манускриптом, я начинал сыпать проклятиями при мысли о том, что мои деньги могут достаться кому-то другому – вору или грабителю… Мне вовсе не хотелось расставаться с ними! Я забыл об осторожности, о том, что нельзя больше появляться возле дома Якоба, и думал лишь об одном: о мешке, что лежал на столе в подземелье.

Но, к счастью, мне не удалось осуществить свое рискованное намерение – проникнуть в дом старика и разыскать там свои деньги. На полпути меня окликнул женский голос, и я увидел Молли, спешащую ко мне изо всех сил.

– Полдороги бегу за вами, господин Эдвард, – пожаловалась она. – А вы так несетесь, словно за вами черти гонятся. Не иначе… – тут она посмотрела по сторонам и понизила голос, – в дом покойника?

– Деньги… – начал я, но служанка замахала руками, не дав мне договорить.

– Ох, об этом и не печальтесь! Я все сделала в лучшем виде!

– Где они?!

– Я погрузила ваш мешок в ту же тачку… ну, вы знаете, о чем я… и увезла к себе. Конечно, оно тяжеловато мне далось – тащить такую тяжесть по лестнице из подземелья, но подумалось: вот оставлю я мешок здесь, а ну как кто-нибудь объявится раньше времени у господина Якоба? И наткнется на монеты? Вот от греха подальше и прибрала его, чтобы сберечь ваше добро.

Если бы не гудящий вокруг человеческий улей, я бы расцеловал Молли в обе щеки. Ее преданность растрогала меня, и я во второй раз подумал, что становлюсь сентиментальным. Встреться мне Молли раньше, и мы могли бы горы своротить! Послушная женщина, хорошенькая, неглупая, да еще и не теряющая присутствия духа ни при каких обстоятельствах – разве мужчине нужно что-то большее?

– Ты моя голубка! Без тебя мне бы пропасть, крошка, – ласково сказал я, и она расцвела, довольная похвалой.

Вглядевшись в ее лицо, я заметил, что она выглядит усталой и изможденной. Немудрено, если вспомнить, что ей пришлось проделать прошлой ночью. Не всякий мужчина способен на такое!

Я мысленно поклялся вознаградить служанку по заслугам, а пока направился к ее дому – Молли жила неподалеку, снимала комнатку у одной ворчливой вдовы.

– Послушай, – сказал я ей, развязав мешок, – мне хотелось бы вознаградить тебя за твою преданность. Вот, возьми. – С этими словами я протянул Молли изумрудное ожерелье, доставшееся мне от Джейн Ди.

Увидев, что я ей предлагаю, служанка изменилась в лице.

– Бери, бери! – Я почти насильно вручил ей драгоценность. – Оно твое. Поступай с ним как хочешь.

Молли спрятала мешок в огромный кованый сундук, стоявший возле окна и служивший ей скамьей. Я попробовал поднять его и не преуспел. Подумалось, что нет никакого смысла волочить на виду у всей Праги мое золото, если здесь оно пребывает в сохранности. Молли верна мне и честна, на нее можно положиться, а никому из воров не придет в голову, какие ценности могут храниться в сундуке у простой служанки. Так что, поразмыслив, я сообщил малышке, что пока оставлю мешок у нее, но вскорости заберу.

Она едва кивнула, ошеломленная моим щедрым подарком, и я видел, что девчонка глаз не может отвести от зеленых камней. Усмехнувшись, я распрощался с ней и отправился назад в свою башню, не привлекая ничьего внимания.

Определенно, ангелы благоволили мне в этом деле.

* * *

Говорить ли о том, как воспринял король мой рассказ? Видя по настойчивости, с которой я добивался срочной аудиенции, что дело мое и впрямь серьезно, он ожидал чего-то необычного… Но и его воображения не хватило на то, чтобы представить, с чем я пришел.

Сперва он отнесся к моим словам недоверчиво и даже выразил досаду тем, что я посмел требовать монаршего внимания по столь вздорному поводу. Но чем дальше я рассказывал, тем внимательнее слушал Рудольф. Когда я упомянул о золоте, спрятанном в тайнике, глаза его сверкнули, но он промолчал. Когда я признался, сколько потребовал от меня владелец манускрипта (здесь я не стал хитрить), Рудольф изменился в лице, но промолчал. Но когда я поведал о том, как с неимоверными трудностями уговорил старика продать мне манускрипт, король не выдержал:

– Где он? Говори же – он у тебя?! С поклоном я подал ему рукопись:

– Вот эта книга, ваше величество. Я счастлив преподнести ее вам!

И я почти не лукавил, произнося эти слова.

Рудольф так и впился глазами в первую страницу, забыв то, что я говорил о шифре. На лице его отразилось удивление, а затем он начал медленно переворачивать одну страницу за другой, полностью углубившись в изучение манускрипта и позабыв о моем присутствии. Я безропотно ждал. Дойдя до конца, король закрыл книгу и замер, погрузившись в раздумья. Когда же он поднял на меня глаза, я увидел в них ликование.