— Дистанция! — до меня долетел крик Руднева.

Ему что-то ответили, капитан проорал поправки для прицела, а потом первое 16-килограммовое ядро, полное пороха, улетело в цель. Мимо. Но уже с третьего выстрела Руднев сумел накрыть край английской позиции, а потом уже все пушки на трех платформах, что мы дотащили до этого места, открыли огонь. От вражеской батареи, где стояли всего лишь 9-фунтовые орудия, скоро не осталось и следа. А мы… Вроде бы одного из солдат обслуги задела случайная пуля, еще одного обожгло пороховыми газами, но на этом все. Больше потерь не было, а наша батарея перенесла огонь уже на обычные укрепления и стрелков противника.

Казалось, победа уже близка. Наша поддержка, ярость и удаль пехоты — враг откатывался назад. Но тут снова пропели трубы. Приказ всем отходить в защиту.

— Что это значит? — выругался Руднев, командуя заодно смену цели.

— Это значит, что наш гонец не успел. Горчаков не выступил, а французы пришли на помощь своим союзникам, — выдохнул я.

— Значит, все? — один из молодых канониров, кажется, мичман Григорович, вытер текущие по лицу слезы. Или это просто пот?

— Значит, оставляем две платформы, третью гоним за новыми снарядами и порохом, — я взял себя в руки. — Бой будет долгим, но мы не сойдем с этого места!

— Ура! — неожиданно рявкнула вся команда нашего бронепоезда.

И мы продолжили стрелять. Обычные матросы и штурмовики, пользуясь передышкой, рыли окопы. Как наши солдаты умели сбивать позиции врага, не считаясь с потерями, так же могли поступить и англичане с французами. И мы готовились к такому повороту.

* * *

Лорд Кардиган стоял с подзорной трубой, одолженной у одного из лишившихся своих кораблей коммандеров. Тому она пока была без надобности, а вот Джеймсу Томасу хотелось во всех деталях рассмотреть, что еще придумают эти русские. После атаки на бухту он ждал от них новых сюрпризов, и они не подвели.

— Надо же, бронированная платформа, — покачал головой стоящий рядом Генри Уайт. После сражения у Балаклавы подполковник 6-го драгунского подходил к лорду Кардигану, извиняясь за своего командира, не отдавшего приказ поддержать атаку легкой кавалерии. Так они и сошлись.

— Вот сейчас смотришь, и решение кажется таким очевидным, — поддержал разговор лорд Кардиган. — Кажется, Наполеон III собирался строить подобные плавучие батареи, много рассуждая о пользе, что они принесут флоту. Но о том, что бронированные конструкции можно использовать на суше, никто и не подумал.

— Интересно, какая там толщина стали, что ядра полевых пушек ее не пробивают? — задумался Генри.

— Вы видите на их броне гербы Пидбефа и Галловея? — неожиданно усмехнулся лорд Кардиган. — Кажется, русские разобрали котлы «Роднея» для своего изобретения.

— Там использовали сталь толщиной около одной десятой дюйма, — закивал Генри. — Возможно, для крепости они поставили ее в несколько слоев.

В этот момент подошедшие на дистанцию удара дивизии генерала Боске начали разворачиваться для атаки. Пехота, стрелки, артиллерия. Стоящий за Чоргуном генерал Горчаков двинулся было вперед, но он лишь имитировал атаку, и французы не обратили на нее никакого внимания. А потом стало поздно что-либо предпринимать. Одно дело столкнуться с врагом на встречных курсах, и совсем другое — атаковать ощетинившиеся орудиями редуты.

— Кажется, русские обречены, — оценил ситуацию Уайт. — Если бы они сохранили инициативу, возможно, у них был бы шанс, но сейчас… Их вышедшие на плато части сметут, и никакая бронированная батарея их не спасет. Разве что они могли бы использовать свои «Ластошьки», но их опять же не подпустят на дистанцию удара. Балаклава показала, что при всей опасности они слабы перед оружейным огнем.

— А я все же предпочту подождать, — лорд Кардиган не стал спешить с выводами.

И не зря. Прошел час, а позиции русских у Инкермана стояли намертво. Удобный для обороны левый фланг и неудобный правый, но там застыла стальная повозка, о которую разбилось уже больше пяти атак. Один раз показалось, что зуавы смогли пробиться, но их встретила русская пехота со своими зажигательными абордажными гранатами. Еще и на генерала Горчакова приходилось отвлекаться: тот не атаковал, но одними маневрами собранной возле Чоргуна кавалерии заставлял постоянно перебрасывать под него все новые и новые резервы.

Начало темнеть…

— Мой лорд, — отвлекая от зрелища боя, к Кардигану подошел командир одного из передовых дозоров. — Помните сбитый с утра летательный аппарат? Мы смогли подобраться к нему раньше французских частей, и его пилот был еще жив. Что прикажете делать?

— Что прикажу?.. — лорд Кардиган бросил еще один взгляд на поле боя.

Враг выстоял, в очередной раз доказав свою силу, а заодно и правильность тех мыслей, что в последние дни так мешали спать. Что ж, возможно, упавший пилот — это знак, посланный ему, Джеймсу Томасу, самим господом богом.

* * *

Мы выстояли.

Под конец дня половина солдат были ранены, и даже стальные листы где-то дали трещины. Хорошо, что мы сразу заложили несколько запасных и укрепили поврежденные места прямо в бою.

Но мы выстояли.

Артиллеристы Руднева, штурмовики Игнатьева, даже отказавшийся от эвакуации Димка Осипов, вернувшийся сразу, как передал врачам своего командира. Сражались лейтенант Лесовский, капитан Ильинский. Они подвели запасные части и остались с нами до конца.

Враг откатился.

Несмотря на все пришедшие к нему подкрепления, несмотря на то что Горчаков так и не смог нанести свой удар. Англичане и французы собрали все свои силы, бросили их на нас и не смогли добиться успеха.

Враг откатывался, но мы не стреляли ему вслед.

Несмотря на подвезенную на третьей платформе очередную партию снарядов и пороха. Просто потому, что даже пушечной стали требовался отдых. Враг отходил, уступив нам еще кусочек периметра города. Теперь для обстрелов и штурма ему оставалась совсем небольшая полоса, около шести километров, от побережья до Килен-балки. Без дорог, с сильными укреплениями с нашей стороны, а это значило… До прихода подкреплений об осаде города им можно было просто забыть.

— Ура⁈ — то ли спросил, то ли крикнул я, оглядев замерших рядом солдат и моряков.

— Ура! — неуверенно ответили они, но потом у каждого словно открылось второе дыхание. Гудящий над полем крик подхватили сначала стоящие рядом части 17-пехотной, а за ними и все остальные.

— Ура!!! — поднялось и проревело над полем боя.