— Неужели между этими двоими что-то происходит? — в какой-то момент недовольно поинтересовался Джеймс. — Я хочу сказать, что не могут же они ночи напролет беседовать о том, как учились в интернатах?

Гвинейра рассмеялась.

— Как бы там ни было, Джек утверждает, что между Курой и Уильямом больше ничего не происходит. Причем именно так он и выразился. Может, это ты на него плохо влияешь? Хелен была бы в ужасе! Как-то вечером он слышал, как они ссорились. О чем он, опять же, рассказал не мне, а своему другу Хоне. Я просто случайно услышала. С недавнего времени они оба стали интересоваться девочками. Причем Хоне кажется гораздо более зрелым, чем Джек. Видимо, на нашего мальчика плохо повлияла Кура. Чего доброго, в монастырь уйдет!

Джеймс усмехнулся.

— Думаю, это маловероятно. Хотя Джек хороший пастух, но я уверен, что ему не понравится, если он не сможет стричь своих двуногих овечек и перегонять их, куда ему вздумается. Кроме того, ни у одной конфессии на страже добродетели не стоят бордер-колли, насколько мне известно.

— Было бы совсем неплохо, — захихикала Гвин. — Ты еще помнишь, как лаяла Клео, когда ты прикасался ко мне?

Джеймс бросил на лежавшую в корзинке Монди испытующий взгляд.

— Теперешний страж спит. Так что давай воспользуемся моментом…

Конечно же, Кура горела в предвкушении поездки в Крайстчерч, и Хизер Уитерспун — не меньше. Уильяма во время путешествия скорее интересовало поддержание контактов с другими «овечьими баронами», но он тоже ехал с удовольствием. Гвинейра отпустила мисс Уитерспун. Как и прежде, она была недовольна ее работой как по обучению Джека, так и детей-маори. Но Хизер нечасто просила отгулы, поэтому Гвинейра не могла ей этого запретить.

— Может быть, она влюбится в певца и уйдет от нас! — с надеждой заметил Джеймс.

Впрочем, рассчитывать на это не стоило: чувства у Хизер уже были. Несмотря на то что Уильям пока не проявлял явного интереса к другим женщинам, а все мечтал о том, как бы снова завоевать «крепость Куры», мисс Уитерспун сидела с ним почти каждый вечер, и на то были свои причины. Когда-нибудь он должен увидеть в ней женщину. По крайней мере она на это надеялась. В книгах и журналах, которые она читала, все всегда заканчивалось хорошо. Женщине достаточно долгое время быть мягкой, терпеливой и всегда готовой выслушать.

Итак, Кура, Уильям и Хизер отправились в Крайстчерч, и, конечно же, первый взгляд Родерика Барристера, брошенный в зрительный зал, упал на Куру-маро-тини.

— Госпожа, ты видела девушку там, внизу? — Граничившее с благоговением удивление Родерика требовало выхода.

Сабина со скучающим видом выглянула из-за занавеса.

— Какую? Я вижу там по меньшей мере десять. И после выступления все они будут твоими. Ты собираешься сначала давать «Памино» или «Дона Хосе»?

— Мы начнем с Моцарта… — рассеянно пробормотал Родерик. — Но как ты можешь видеть там десять девушек? Рядом с этой весь зал словно растворяется в тумане! Эти волосы, это лицо… В ней есть нечто экзотическое… А как она двигается… Да она рождена, чтобы танцевать!

— У тебя всегда была слабость к танцовщицам, — вздохнула Сабина. — Бригитта и Стефани из-за тебя друг другу глаза готовы выцарапать. Будь немного сдержаннее… А теперь иди гримируйся, пора! «Туман» хочет, чтобы его развлекали!

Труппа давала отрывки из «Волшебной флейты», «Кармен» и «Трубадура», причем в последнем случае они играли знаменитый квартет из финальной сцены, который в ансамбле никто по-настоящему не знал. Особенно же меццо-сопрано труппы, молодая девушка, которая, вообще-то, больше танцевала и лишь немного училась пению; партию Азучены она пела просто ужасно. Впрочем, ее почти не было слышно, поскольку мужчины изо всех сил пытались петь если уж не красиво, то хотя бы громко. Из-за этого Сабина уже не однажды заявляла, что в следующий раз выйдет выступать в берушах, хуже сделать ее Леонору в принципе невозможно.

Правда, среди благожелательной публики Крайстчерча лишь одна слушательница обратила внимание на слабость выступления, поскольку сосредоточилась на женских голосах. Значит, это опера? И больше ничего не нужно, чтобы выступать с международным ансамблем? С одной стороны, Кура была разочарована, с другой — в ней снова затеплилась надежда. Эта девушка, которая сейчас с трудом пела Азучену, а до того, словно ворона, прокаркала партию Кармен, и близко не могла сравниться с ее собственными данными! А сопрано! Однако тенор Куре понравился. Хорош, тоже попадает не во все ноты, но, возможно, дело в том, что у него слабая партнерша. В любом случае сердце Куры затрепетало — больше всего ей хотелось запеть, когда его Кармен самым жалким образом потерпела в дуэте поражение, и даже предполагала, что сможет спеть Памину лучше, чем эта Сабина. Кроме того, мужчина выглядел хорошо, в точности так, как она всегда представляла себе Манрико и Памино, или как их там всех зовут. Кура знала, что это третьеклассное представление, но никогда прежде она не испытывала такого сильного желания стоять на сцене, как в этот день.

Хизер Уитерспун тоже могла оценить качество пения, однако она была целиком и полностью поглощена своей влюбленностью. Уильям сидел между ней и Курой — и как же легко было представить, что он принадлежит ей! А потом он пойдет с ней на прием, который Джон Гринвуд устраивал для отдельных гостей и певцов. Но туда были приглашены, конечно же, только Уильям с Курой. Несмотря на это, целых два часа Хизер казалось, что она находится в другом мире, и ей было все равно, попадают эти люди в ноты или нет.

Во время устроенного Гринвудом приема Уильяму очень не хватало ее общества. Ему было смертельно скучно, поскольку, кроме Гринвудов, там практически не было интересных людей. Судя по всему, «овечьи бароны» равнин, по крайней мере во время стрижки овец, не очень сильно интересовались пением и танцами. К Ричлэндам, как сообщил Джордж, недавно пришли стригали.

— Потом, наверное, пойдут в Киворд-Стейшн, — произнес торговец. — Разве ваша помощь не понадобится, мистер Мартин?

Уильям слегка покраснел. Гвинейра действительно не сказала ему ни слова о том, что вот-вот начнется стрижка. Возможно, это была очередная попытка отстранить его. К тому моменту, как он вернется, все животные будут в загонах и готовы к стрижке, и работники начнут снова трепать языками, болтая о том, что молодой господин предпочитает слушать оперы, нежели работать.

Уильям кипел от гнева, а поведение Куры не способствовало тому, чтобы успокоить его. Вместо того чтобы оставаться рядом, как она чаще всего и поступала ввиду отсутствия интереса к другим гостям, Кура сегодня порхала от одного певца к другому. Особенно ей понравился темноволосый красавец.

— Правда? Вы поете, мисс?.. — как раз спрашивал мужчина с тем жадным выражением, которое появлялось на лице любого представителя мужского пола в присутствии Куры.

— Уорден… то есть нет, Мартин. Миссис Мартин. — В последний момент Кура, похоже, вспомнила о своем семейном положении.