Король молчал, но принц видел, что тот обдумывает его слова.

«Меня беспокоит то, что она так ловко подобралась к моим детям. Уж не месть ли за всем этим стоит? Я не доверял бы ей».

«Разве не ты всегда говорил, что врага надо держать при себе, а сильного — сделать своим союзником? Уверяю тебя, отец, в мыслях Вивианны нет места ненависти. До некоторых пор она вообще не знала о своем происхождении. Не представился ли нам шанс забыть о распрях и прошлых обидах и соединить две сильные ветви?»

Дайринисс пробовал все доводы, надеясь, что хоть какой-то повлияет на правителя Азармина.

«Все так… Но ты разве не понимаешь, какой ажиотаж среди змеиного народа вызовет новость о появлении рубиновой нагини? Наши враги затаились на время, но они обязательно покажут свои головы».

«Тогда стоит поспешить. Если провести свадебный обряд, уже никто не посмеет оспорить наше право!» — Дайринисс постарался вложить в тон уверенность.

«Это все слишком рискованно…» — покачал головой алмазный наг.

«У нас достаточно сил, чтобы противостоять».

Отец сомневался. И тогда Дайринисс решил выложить еще один аргумент, чтобы убедить его:

«Что, если Боги ждут от тебя решения? Это они послали нам Вивианну — и мы должны принять ее, как спасение. Женившись на наследнице Румарих, мы искупим вину перед рубиновым кланом».

Отец поднял руку, чтобы остановить старшего сына.

Дайринисс отлично видел, что его слова вновь взволновали короля, заставили вспомнить о кровавых днях. Он не оправдывал отца и его действия, но время вспять не повернуть.

«Боги гневаются, они окончательно лишили нас возможности иметь своих женщин, послали на нас проклятье. Эта девушка — последняя нагиня, способная влить силы в нашу кровь. Ты ведь и сам знаешь, что мы тысячами теряем женщин ради продолжения рода. Скоро змеиный народ ослабнет и вымрет окончательно. И алмазный клан потеряет свое положение. В наших возможностях изменить ситуацию. Я еще раз повторю, что Вивианна послана Богами! На празднике алтарь богини Изиры загорелся рубиновым пламенем, когда она сделала подношение!»

«До меня дошли такие слухи. Значит, это, и правда, был знак?» — призадумался король.

«Многие именно так и решили. Поэтому кланы примут рубиновую нагиню, можешь даже не сомневаться», — добавил Райнишшар, который до этого лишь слушал разговор брата с отцом.

Это и послужило финальной точкой. Король согласился принять Вивианну в свой клан.

Но длительная беседа слишком утомила правителя, он замолчал, и принцы еще некоторое время провели у его ложа.

Отец выпил лекарства и уснул. И они пришли к Вивианне, пытаясь ее успокоить, но она отказалась их выслушать до конца. Оба принца понимали, что девушка слишком напугана. На нее не стоит давить, она должна успокоиться и сама принять решение…

А уже через пару часов им сообщили ужасную новость, что короля нашли мертвым в его же постели…

Дайринисс встряхнулся, отгоняя мрачные мысли. Тогда он еще не знал имени предателя, а теперь точно понимал, что это никто иной, как Эшшерин, их кузен. Его они видели рядом с Ви и замечали, что она недолюбливает его. Но братья считали, что это неплохо. Только на них она должна смотреть с любовью.

Но что если…

Нападение возле дома Эшшерина слишком подозрительное. Не вступил ли он в сговор с орденом «Черной Саламандры»?

Нет. У кузена вражда с янтарным змеем!

Но вот янтарного змея видели с Ви, как и диссара Эшшерина…

Он, Дайринисс, так яростно защищал девушку перед отцом, но вдруг она хотела не добыть яд, а уничтожить их? Ведь всем известно, что храм «Черной Саламандры» подчиняется приказам королевской ветви Румарих. А когда не вышло их уничтожить, объединилась с их кузеном.

Ви тайно встречалась с ним в Утреннем дворце. Неужели уже тогда она была готова предать их?

Дайринисс яростно замотал головой. Нет! Она не настолько лжива!

Однако связь все же прослеживалась. И принц не мог понять, какая именно, сколько ни пытался собрать в мыслях эту мозаику.

Вот только теперь их с Райном обвиняют в убийстве, ведь все видели своими глазами конфликт, который разгорелся в момент представления нагини королю. У них имелись мотивы, чтобы избавиться от отца. Не потому ли она вела себя так смело, знала, что они заступятся? Специально провоцировала короля. И Эшшерин выставил их в выгодном для себя свете, как убийц… И почти убедил в этом Совет!

Сомнения рвали его душу на части. Он не должен так думать о любимой. Разве те ночи не подтверждают их связь? Вивианна не могла их предать ради отца, которого даже не знала.

Как она сейчас? Что чувствует?

Дайринисс знал, что девушка не может выйти из дворца. Поэтому он и собирался встретить ее лично.

Если диссар ее хоть пальцем тронет — ему конец! Дайринисс сам убил бы предателя, если бы на то выдалась возможность!

А вдруг Ви только и ждет, чтобы королем стал Эш? Возможно, в тот момент, пока он здесь страдает, она уже предается любовным утехам с их кузеном?

Проклятье!

Он так живо представил тело Вивианны в объятиях кузена, что со всей силы ударил в стену, разбивая костяшки пальцев в кровь.

Дайринисс не хотел в это верить.

Она их истинная пара, она — только их женщина. Он это чувствовал, помнил, как Вивианна сгорала в их объятиях несколько дней назад. Юная, неопытная и такая желанная…

Она просто не смогла бы придумать столь коварный план.

Если только Эшшерин не втянул ее в эту махинацию обманным путем! Возможно, она и сама не знала, чем все закончится.

Как узнать правду?!

Пока они с Райном в тюрьме, это невозможно.

За дверью охрана, которая подчиняется новому регенту. И ничего нельзя сделать! Тут даже магия не поможет, в королевской тюрьме есть от нее защита! Здесь не содержат обычных пленников.

От бессилия принц зашипел, а потом изо всех сил снова ударил кулаком по каменной стене, чтобы выплеснуть свой гнев. Будто она могла рухнуть от этого воздействия!

По камере прокатилось глухое эхо от удара. Но стена даже не треснула.

— Не трать напрасно силы, они тебе еще пригодятся, — раздался вдруг голос. Знакомый и незнакомый одновременно.

Дайринисс отбросил назад длинные волосы и выпрямился. Кто с ним разговаривает? Он находился в камере совершенно один.

Он втянул носом воздух, пытаясь по запаху понять, с кем имеет дело.

***

Дело близилось к ночи, когда меня наконец оставили в покое. Но от беспокойства я не могла уснуть. То