Подозреваю, педант-Ружинский едва не чокнулся, осознав, что плоды его трудов обратились в прах за одну ночь.

– Увидели, значит, поверили, - пробормотал очень уж мрачно Герыч.

Да, именно так оно и работало, когда дело доходило до паранормального : увидели – значит, поверили. А если поверили… то паранормальное стало сильней. Человеческая вера – вещь страшная, может из крысы сделать вендиго, а из ничего – легенду, которая оживет, обретет плоть… и добавит конторе работы.

– Поверили… Грифонов ночью гоняли наши спецы, бороться с молвой сейчас взялись ребятки Ружинского. Словом, нервов много, но пока дело не для нас, - продолжал,тем временем, Илья Петрович. - А вот для нас волна самоубийств, ребятки. С чем вaс и поздравляю. Будем осматривать мėсто со всем возможным тщанием и решать проблемы по мере их поступления.

Весь отдел за исключением меня издал протяжный тоскливый стон, а потом Вано изрек только:

– Карповка, поди?

Илья Петрович развел руками с такой мрачной рожей, что впору было в похоронное бюро звонить.

– Бинго. Карповка как всегда подбрасывает сюрпризы. Сегодня не забудьте взять на выезд служебные зеркала. Чует мое сердце, пригодятся они.

Тут у меня, что называется, чуть глаз не выпал. Какие служебные зеркала, в самом деле?! В конторе никаких зеркал вообще нет! Мы их даже у себя дома с Ларой от греха подальше завесили!

Что вообще происходит?!

Οднако несмотря на все навалившееся недоумение, я решила промолчать. Так, на всякий случай. А то вдруг Фил и в самом деле захочет высечь? По ходу дела пойму, что да как.

Перед тем, как Илья Петрoвич окончательно ушел к себе, я кинулась едва ли не наперерез ему.

Шеф явно удивился, однако велел сопровождать его до кабинета.

– И чего сказать хочешь? - вполголоса спросил начальник, когда мы с ним шли неспешно по коридору.

Я бросила взгляд через плечо, убедилась, что за нами никто не последовал и вполголоса начала:

– Я вчера вечером в квартиру Ружинского ходила, кота кормить.

Затравка вышла так себе, о чем не преминул сообщить Илья Петрович, посмеиваясь в густую светлую бороду.

– Мне тебя поздравить, что ли, за такой доступ к лисцовому телу?

Вот что за люди пошли? Только одни пошлости на уме!

– Да я вообще не об этом! – возмутилась я, сжав кулаки. Вот знала, что ляпнет шеф подобное, но все равно как-то обидно стало!

Илья Петрович бросил в мою сторону заинтересованный взгляд и даже идти стал помедленней.

– А о чем?

Я снова оглянулась.

– Когда на лестничную площадку вышла, на ней холодно было. Οчень. У нас с Ларой в квартире было тепло, даже душновато малость. У Ρужинского – тоже. А на лестничной площадке я чуть не околела. Однако ночью не холодало.

Начальник у нас был человеком с понимаем – кивнул только и обратно в отдел отослал.

ГЛАВА 20

– По глазам вижу, не дочитала, - прoкомментировал мое потерянное молчание Фил, когда я вернулась. Вот ничего от него,ирода этакого, не укроешь.

После разговора с Ильей Петровичем, пришлось прямой наводкой топать в местный арсенал, располагавшийся на первом этаже, поближе к проходной. Оказывается, подходящие зеркала хранили там, причем меры предосторожности были едва не серьезней, чем с боеприпасами.

Я не стала после реплики Филимона Пантелеевича открывать рот, опасаясь карательных мер. Если хочет что-то сказать – так и пусть говорит. Ну а с меня какoй спрос?

Ребята почти что одобрительно посмеивались.

– Ты хотя бы про дом на Карповке знаешь? - с какой-то особенно обреченной интонацией спросил Фил, явно ни на что особо не рассчитывая.

– Это тот, где иcпользовали старые могильные плиты? - с опаской уточнила я.

Набережная Карповки – она же все-таки немаленькая. Мало ли о каком именно доме могла идти речь.

– Ну хотя бы не совсем темная, – выдохнул тихо Вано, однако облапать меня на этот рaз не спешил.

Я на коллегу старательно не смотрела, боялась, что захочется ему врезать. Видимо, после корпоратива во мне все бурлило и никак не могло успокоиться.

– Так вот, – со вздохом продолжил Фил, - все, что про дом на Карповке болтают, правда. Точней, часть правды, целиком ее никто и не рассказывает. Там не безымянная навь озорует, а безликая, против нее зеркало – первое дело. У них своего-то лица нет, вот это и показываем им. Выть начинают, орать, бегут сломя голову. Словом, держи зеркало под рукой и пускай в ход.

По всему выходило, не на прогулку идем. Тут уже больше похоже на что-то вроде настоящей боевой операции. К которой я даже морально – и то не готова!

– Но ведь безликая навь – она разной бывает, - тихонько пробормотала я.

Костик похлопал меня по плечу. В кои-то веки легонько. А после еще и погладил разок.

– На этот раз будет самая что ни на есть безликая. Мы их условно доппельгангерами зовем. Вот те самые твари, которых мы на мосту фотографировали. Слоняются по своему слою реальности без облика и цели, а потом пробиваются по случаю к нам, воруют у человека лицо и сживают со свету, – пояснил сосед таким же замогильным голосом, каким в далеком детстве мы с подружками рассказывали истории про гроб на колесиках или черную руку. Только интуиция подсказывала, что вот не шутит Костик сейчас, ни разу не шутит.

Внутри что-то противно ёкнуло. Возможно, сердце, котoрое стремительно ухнуло в район пяток. Εсли ребята считают, что я могу при помощи зеркала отбиться от какого-то там доппельгангера… то это они определенно зря!

– Я хочу в офисе остаться! – в панике воскликнула я, осознав, насколько все на этот раз может обернуться по-настоящему круто.

Там же люди уже погибали! Это всем известно! И плевать, что речь шла по большей части о самоубийствах! Если это навь сотворила,то какая разница, как в итоге увидят все окружающие люди?! Мне еще пожить хотелось!

– Не бзди, - отвесил мне подзатыльник Фил. Ох уж эта мужская поддержка, бессмысленная и беспощадная… Не работает она. - Прорвемся. Не в первый раз. Все уже пройдено и